Владимир Клипель - Медвежий вал

Разведчики лейтенанта Шеркалова бесшумно пробираются к Островно, зорко всматриваются во тьму, вслушиваются в каждый шорох, сторонятся врагов и наблюдают, наблюдают, наблюдают... Автоматчики Кожановского, Бабичева, Дыбачевского, щедро обстреливая все вокруг, обходят окопы врага, сеют панику, настойчиво пробиваются к указанным командирами рубежам. Медленно идет пехота, выколачивая противника оттуда, где он думал отсидеться до утра. Ее тяжелая поступь отдается говором пулеметов и грохотом гранат. Урчат машины, подтаскивая пушки и гаубицы за наступающей пехотой.

Опершись на руку так, чтобы свет от лампы не слепил глаза, склонился над картой генерал-лейтенант Березин. Он не выпускает из рук телефонной трубки. Растет перед ним на столе стопка телеграмм.

Генерал-полковник Черняховский отдает последние распоряжения своему командующему бронетанковыми и механизированными войсками. Утром, чуть свет, танки ринутся в пробитые войсками фронта бреши, захлестнут все дороги до Минска, чтобы там, соединившись с танками Первого Белорусского фронта, замкнуть в гигантское кольцо главные силы немецко-фашистских войск в Белоруссии.

Четыре фронта — Первый Прибалтийский, Первый, Второй и Третий Белорусские перешли в наступление, чтобы сообща решить одну большую задачу.

Дымят трубы Урала, Сибири. Зарево электрических огней, не угасая, стоит над Магнитогорском, Челябинском, Свердловском. Сторожевые катера, ныряя в морских волнах, стерегут границы Родины на востоке, и вахтенный матрос, утирая с лица соленые брызги, первым встречает грядущий день. Солнце встает над Приморьем и, пронизывая своими золотыми лучами туман, шествует по сибирским просторам к Москве, к фронту, раздвигает тьму над Белоруссией. Вместе с солнцем на запад движутся эшелоны снарядов, машин, продовольствия, обмундирования. Родина отдает все для фронта, для победы...

Перед утром Березин лег на два часа. С первыми лучами солнца он проснулся, долго плескался в холодной воде, потом вышел на свежий воздух немного размяться.

В десять часов утра Квашин доложил, что он вышел в назначенный ему район сосредоточения и кормит людей. Томин на запрос Березина ответил, что продвигается к окраинам города. Безуглов доложил:

— Мои разгромили обозы и тылы противника на дорогах у Песочна и Замошенья. Кожановский ведет бой за Жарки, Бабичев овладел деревней Плиссы, приданное «хозяйство» вышло в Задорожье. Задача второго дня выполнена. Разведчики Шеркалова донесли, что из Витебска на Островно идет сплошной поток фургонов, автомашин и повозок. Разведчики Бабичева побывали на западном берегу озера Сарро. Рубеж еще пуст, хотя окопов понарыто больше, чем надо. Продолжаю наступление. Еще, — Безуглов на мгновение замолчал, — еще прошу передать нашим воздушникам: пусть летчики не трогают Островно, там в концентрационный лагерь согнано несколько тысяч жителей из окрестностей Витебска.

Дыбачевский доложил, что перекрыл на горловинах обе дороги из Витебска и организует там оборону.

— Моя разведка ночью проникла до деревни Трубачи вблизи Витебска. Через деревню к моему левому флангу прошло до полка немецкой пехоты, — сказал он. — Думаю, что я скоро с ними встречусь! — в голосе его прозвучала ирония.

— Вы встретитесь со всей авиаполевой дивизией, — предупредил Березин, не разделявший его оптимизма на этот счет. — и даже не с ней одной! Томин сообщил, что противник отводит войска на городской оборонительный обвод. Это наверняка высвободит у него еще одну дивизию.

— Это для меня уже многовато!

— Вашу задачу облегчит Квашин. В семнадцать часов он ударит левее вас на Камары и замкнет кольцо. Следите за ним, установите связь, но учтите, — в голосе Березина зазвучали резкие нотки,— ни одного шагу назад! Объясните это как следует своим офицерам и бойцам и примите все меры. Противник может бросить против вас танки!

— Слушаюсь! — серьезным тоном ответил Дыбачевский. — Задачу выполним!

Дивизия Томина перешла в наступление. Она висла на плечах противника, выхватывала пленных, рвалась к городу, задерживала его на каждом шагу, навязывая бой.

Полковник Томин со своими офицерами и связистами все время в боевых порядках одного из полков. В три часа дня он был уже на окраине города у стен полуразрушенного трехэтажного здания какого-то завода. Здесь Томин поднялся на груду кирпича на месте взорванной заводской трубы. Впереди вскипала пулеметная стрельба, бушевало пламя пожаров. Из-за реки, с западной половины города, беспорядочно били немецкие пушки, они замолкали, как только налетала авиация.