Анатолий Кузьмичев - Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями)

— Разворачивай, хлопцы! — скомандовал Кавун. Упруго наклонившись, он первым взялся за станину, по-богатырски приподнял ее над иссохшей глинистой землей. Товарищи помогли ему, и уже минуту спустя орудие нацелилось в борт вражеского танка.

— Огонь!

Внезапный, с короткой дистанции, точный удар остановил немецкую машину. Сквозь мгновенно просвеченный пламенем дым разрыва показалось, что в воздух полетели обломки ее гусениц и колес.

— Бронебойным!

— Огонь!..

Почти час вела батарея огневой бой с танками противника, пытавшимися прорваться через позиции батальона и перекрыть дороги, по которым весь этот день организованно отходили тылы и полки Сотой. Но все попытки немцев оказались безуспешными. Бросаясь с фланга на фланг, пытаясь нащупать слабые места в обороне батальона, они потеряли в этой схватке пять своих танков. Три из них подбил комсомолец Иван Кавун.

Часа через два батальон капитана Коврижко получил приказ отходить. Маскируясь, чтобы не вызвать у немцев подозрений, стрелковые роты стали покидать окопы и траншеи, выходить на заранее разведанные лесные тропы. Но скрыть этого маневра от противника не удалось, потому что над передовой почти все время безнаказанно кружила «рама». Немцы открыли по тылам батальона артиллерийско-минометный огонь. Можно было ожидать и появления танков.

Иван Кавун, в мокрой от пота гимнастерке, сняв каску, сидел на станине своего орудия, когда пришел командир батареи.

— Отходим, Ваня, — сказал он, присев рядом. — Приказано занять новые огневые. Ты со своим расчетом побудь пока тут… Мы оттянемся, потом прикроем тебя. Ясна тактика?

— Тактика ясна, — вздохнул Кавун, гася каблуком окурок махорочной самокрутки. — Только опять «рама» летала… Он же, гад, все видел. Но раз надо…

— Надо, Ваня! Хоть полчаса продержись.

Немецкие танки на этот раз выползли не с правого фланга, а с левого — со стороны Яночкиной горы и Острошицкого Городка. Враг понял, что советской пехоты перед ним нет, а значит, нет и «бутылочников», и сразу прибавил скорость. Танки шли колонной, не разворачиваясь в боевой порядок, и в знойном безветрии за каждым из них тянулся по Логойскому тракту буро-желтый шлейф поднятой гусеницами пыли.

Три человека, три молоденьких красноармейца, из которых Кавун каких-нибудь два часа назад «сколотил» свой расчет, глядели на него недоумевая: чего ждем?

— Бронебойным!.. — наконец скомандовал Кавун.

Он помог орудийному номеру загнать снаряд в казенник, метнулся к прицелу. Вражеский танк, шедший в голове колонны, сидел точно в перекрестии. Но Кавун не спешил дергать за шнурок — пусть подойдет ближе: снарядов негусто, и надо бить наверняка.

— Огонь!

Полыхнувший перед танком разрыв, казалось, остановил его. Но выстрел на этот раз был не совсем точным — головной танк, словно очнувшись от шока, резко прибавил скорость, а те, что шли за ним следом, стали веером разворачиваться вправо и влево, чтобы получить более широкую зону обстрела.

Остановить вражеский танк все-таки удалось — второй снаряд Ивана Кавуна разворотил ему гусеницу, и он волчком закружил на одном месте, будто ввинчиваясь в развороченный разрывом булыжник шоссе.

— Бронебойным!..

Вокруг огневой позиции прикрывавшего отход батареи орудия начали один за другим часто и густо рваться снаряды — стреляли из танков, сосредоточивших по одной цели весь свой огонь. Над головами артиллеристов засверкали трассирующие очереди танковых пулеметов. Наповал был убит подносчик снарядов. Секунду спустя рядом с ним, обливаясь кровью, упал заряжающий — паренек, еще не закончивший первого года срочной службы. Шедшая следом за танками немецкая пехота залегла, дожидаясь, пока танкисты проложат ей дорогу, уничтожат преградившее колонне путь советское орудие.

— Заряжай! — скомандовал Кавун единственному оставшемуся в живых номеру расчета — правильному. Оглянувшись, увидел: плечо у этого бойца в крови, а к орудию, пригнувшись, бегут из тыла два красноармейца с карабинами и в касках.

— Комбат прислал, Коврижко! — выдохнул тот, что подбежал первым. — На помощь…

Не ответив — не было ни секунды времени, — Кавун выстрелил по танку, который обходил слева загородившую дорогу машину. Полыхнуло пламя разрыва, и, когда горячий ветер снес в сторону черное облако, артиллеристы увидели, что немецкий танк как-то неуклюже, боком, сползает с дороги на опушку лесочка — было похоже, что у него заклинило орудие.