Аскольд Шейкин - Опрокинутый рейд

Днем 6 сентября самоохрана, квартальные попечители, члены Совета районных организаций и казаки, отставшие от своих частей и усердно занимавшиеся мародерством, бежали. В город вступили красные войска. «Теперь прошел кошмар, — писала елецкая газета „Соха и молот“, — всех сирот, всех пострадавших надо одеть, накормить… Но как это сделать, когда все разграблено и унесено…»

Всего лишь за сутки до прихода красных Шорохов и его спутники проездом посетили Елец. Ну а 7 сентября, под вечер, они прибыли на станцию Грязи.

Вплотную подкатить к вокзалу, где расположился штаб корпуса, не удалось: станционное здание стояло между путями. Пришлось перешагивать через рельсы. Шорохов же с утра чувствовал себя неважно, его познабливало. С трудом удавалось держаться так, чтобы ни Мануков, ни Михаил Михайлович ничего необычного в его поведении не замечали. Иначе, как и Варенцова, спровадят в какой-нибудь лазарет. А то и просто бросят где-либо в избе. Сомневаться в этом не приходилось.

У вокзальных дверей стояла охрана:

— Господа! Входа нет!

Иванов, впрочем, исчез в недрах здания. Вскоре им пожимал руки полковник — фронтовой приятель Никифора Матвеевича Антаномова, как Шорохов знал теперь, Калиновский, начальник штаба корпуса.

Прошли в чей-то кабинет. Его стены усеивали таблицы движения поездов. Седым налетом лежал на письменном столе и сиденьях кресел слой пыли.

Сели. На столе была большая коробка ростовских папирос. Калиновский раскрыл ее, пододвинул к ним:

— Устали? Понятно…

Наступило молчание. Шорохов догадался: здесь они очень не вовремя. О чем с ними говорить, Калиновский не знает. Никакого интереса к тому, что может услышать от них, не испытывает.

— Когда я смогу повидать Константина Константиновича? — прервал тишину Мануков. — Такая встреча была мне обещана. Полагаю, дальше её откладывать смысла нет.

Калиновский вскинул белесые брови: — Сейчас узнаю.

Он вышел из кабинета и тут же возвратился с несколькими листками машинописного текста. Не садясь, разложил их на столе.

— Пока суд да дело, — сказал он, — если угодно, вот сводка последних сообщений для прессы… Во-первых, прибыло послание преосвященного Гермогена.

— Кого-кого? — Михаил Михайлович с веселым изумлением взглянул на Калиновского.

— Военного епископа Донской армии. В ближайшие дни оно будет размножено и распространено в войсках.

Калиновский подал один из листков Манукову.

Он бегло прочитал листок, протянул его Михаилу Михайловичу. Тот демонстративно отвернулся.

Но Шорохов отворачиваться не стал: «Телеграмма. С нами крестная сила, всесильный крест Христов милостивых низлагает врага благословенным оружием Христова именитого воинства. С чувством глубочайшего умиления прочитал сообщение о блестящих победах донской конницы над богопротивным супостатом. Уже видны блистающие главы древних храмов Первопрестольной, уже слышен радостно-торжественный звон Великого Ивана, уже несметными толпами собирается народ на площадях и улицах Москвы. С нами крестная сила. Всесильный крест Христов низлагает злочестивых врагов благословенным оружием христолюбивого воинства. Дерзайте же, славный генерал, дерзайте, храбрые донцы, с вами крестная сила, с вами крест Христов и держава победе и утверждения. Второго Донского округа Есауловской станицы казак военный епископ Гермоген».

Шорохов начал перечитывать, чтобы лучше уразуметь, в чем главный смысл этого послания: «…уже видны блистающие главы древних храмов Первопрестольной…» Рейд сворачивается в улитку, а в Новочеркасске по-прежнему считают, что корпус все ближе к Москве? Или во всяком случае подтверждают, что захват красной столицы в самом деле являлся целью мамонтовского похода? Он положил листок на стол.

— Вот что еще, господа, — с деланной бодростью продолжал Калиновский, — думаю, вам это приятно узнать. Сегодня в полдень состоялось торжество. Командиру корпуса был вручен адрес от английских офицеров, прикомандированных к Донской армии. Жаль, что вы не смогли присутствовать. Разрешите ознакомить?

Он взял со стола другой листок.

— Просим, — сказал Мануков. Калиновский надел пенсне:

— Английские офицеры, прикомандированные к Донской армии, пшют вам свои поздравления по поводу блестящих успехов от имени английской миссии и английской армии, представителями которых они имеют высокую честь быть в России. Ваши подвиги войдут в историю и явятся предметом зависти для каждого офицера любого рода оружия любой армии. Майор Вильямсон.