Константин Эрендженов - Сын охотника

Ризамат сейчас принял приказ быть начеку. Но не понимая, что имеет в виду его командир, все время внимательно на него посматривал.

А старший лейтенант, проверив документы и вернув их бойцам, спросил у Мергена, есть ли в обозе носилки. И когда Мерген доложил, что носилок нет, тот, озабоченно нахмурившись, приказал немедленно сделать носилки и вернулся к Воронову.

– Зачем вам носилки? – удивленно спросил Воронов.

– Мы понесем вас, товарищ лейтенант, – бодро ответил незнакомец. – На этой колымаге вас не довезут до госпиталя. Вы захлебнетесь собственной кровью при первом же сильном крене. В медицине я кое-что понимаю.

– Десятки километров нести меня на носилках – это невозможно, товарищ старший лейтенант! – возразил Воронов.

– Я могу вызвать еще бойцов. Мы тут рядом стоим.

– Вы уж продолжайте свое занятие, а меня повезут вместе с другими! – категорически отрезал Воронов.

Старший лейтенант отвернулся, словно разозлившись, что его не слушаются. При этом он взял автомат на изготовку. Он не заметил, что пока он раздраженно говорил с раненым, Мерген подошел к нему сзади почти вплотную. И когда чужой круто обернулся, Мерген каким-то внутренним чутьем понял, что тот сейчас будет стрелять, и он прижал дуло его автомата к земле. Старший лейтенант все же дал очередь, одновременно выкрикнув команду по-немецки своему бойцу. В той стороне, где стоял его боец, раздалась автоматная очередь, а со стороны обоза – выстрел из пистолета. Алимжан упал, скошенный автоматной очередью. Но рухнул и незнакомый автоматчик.

Мерген тем временем, пригибая левой рукой автомат лейтенанта к земле, правой ухватил его за горло смертельной хваткой, как это делал когда-то с волками. Чужак выпустил оружие из руки и попытался вырваться из цепких рук Мергена. Но подбежавший Ризамат дал подножку, и враг повалился, обрушив на себя вцепившегося в горло Мергена.

– Берите живьем. Только живьем! – послышался голос Воронова.

«Старшему лейтенанту» скрутили руки за спиной и связанного положили возле первой брички.

Подошел Бадма и доложил, кто застрелил автоматчика. Оказывается, у одного из раненых был дарственный пистолет, который тот утаил от врача. Когда Мерген предупредил Ризамата по-узбекски, чтобы тот был начеку, вооруженный пистолетом раненый тоже насторожился. Он татарин, поэтому узбекскую фразу понял. И когда по едва уловимому жесту чужого лейтенанта подошел его «красноармеец» и с автоматом на изготовку остановился против строя ездовых, раненый догадался, что затевается что-то недоброе и на всякий случай взял автоматчика на прицел. И это потом спасло жизнь всем, кроме Алимжана. Раненый татарин и неизвестный, переодетый в советского бойца, выстрелили по сути одновременно.

– Мерген, учти, что здесь не все, – предупредил Воронов. – Этот тип говорил, что в лесу еще есть «бойцы».

– Это неправда! – истерично вскрикнул связанный «старший лейтенант». – Нас было только двое. Я буду говорить правду. Только правду, чтобы остаться жить. Я не немец. Австриец. До войны медик. В этом я вам не соврал.

– Хорош медик, который пошел на то, чтобы выкрасть тяжелораненого и притащить его к своим в качестве языка. Такой был у тебя план?

– Преклоняюсь перед вашей прозорливостью! – с наигранной подобострастностью проговорил австрияк, – Не пускайте меня, как это у вас называется, в расходование. Я многое могу сообщить вашему командованию.

– Едва ли вам стоит верить, – сказал Воронов и, обращаясь к Мергену, попросил осмотреть окрестность, нет ли там еще кого. Для этого советовал разойтись в трех направлениях, а ему оставить автомат фашиста.

– Товарищ лейтенант, разрешите всем не расходиться, – обратился к Воронову Мерген. – Я один пройду километра два по следу этих двоих и узнаю, были с ними еще или нет.

– Что вы, по следу трудно, – усомнился Воронов.

– Разрешите доложить, товарищ лейтенант, – приподнято заговорил Мерген. – Я сын охотника и сам охотник, волчьи норы находил по следу. А какой там след в летней калмыцкой степи, выжженной солнцем! Почти незаметно. И то находил.

– Если так, то желаю удачи. Учти, обоз не сможет двигаться дальше, пока не убедимся, что впереди нет засады.

– Я вас уверяю! – опять вскрикнул пленный. – Нас было двое.

Но на него больше не обращали внимания.

Мерген приказал Ризамату и Бадме, чтобы положили убитого Алимжана на последнюю повозку, где лежал только один раненый, а сами все время были настороже.