Константин Эрендженов - Сын охотника

«Копна прошлогодняя, – понял по этой траве Мерген. – В этом году здесь не косили. Ну да хоть и прелое сено, все же будет помягче лежать…»

Обоз остановился. Но, не успев отойти от своей подводы к копне, Мерген заметил выходящих на поляну старшего лейтенанта и бойца. Оба с автоматами, свободно висевшими на груди. У бойца за поясом две гранаты. Боец, положив руки на автомат, остановился метрах в десяти от обоза. А лейтенант подошел к Мергену, видимо, догадался, что тот в обозе старший.

Мерген, привязав вожжи к передку, доложил, как положено по уставу, откуда и куда следует обоз и что он везет. Услышав, что на подводах раненые, лейтенант спросил, кто из них старший по званию.

– Лейтенант Воронов, – ответил Мерген и добавил, что держится тот геройски, несмотря на тяжелые ранения.

Незнакомый лейтенант удовлетворенно кивнул. Прошел по возам, молча открывая лица раненых. Потом вернулся к возу Мергена и спросил Воронова, может ли тот говорить.

– Говорить – не бегать, – ответил Воронов. – Это единственное, что мне осталось. – Он рассказал о своих ранах и, чуть повернув голову, попросил у незнакомца закурить.

– Только трофей, – ответил тот коротко и достал немецкие сигареты.

– Из принципа не курю фашистских! – отвернулся Воронов.

Старший лейтенант только руками развел, мол, других нет.

– Постройте личный состав, – приказал незнакомец Мергену.

– Зачем это, старший лейтенант? – раздраженно спросил Воронов.

– Проверка документов, – холодно отрезал тот.

– А вы-то сами откуда?

Старший лейтенант перед самыми глазами раненого раскрыл удостоверение особиста.

– Ну, ну, валяйте. Ваше дело такое. Только странно это, среди леса – документы проверяете.

– Вы находитесь в расположении нашей части, – ответил старший лейтенант и взмахом руки подозвал своего бойца.

– Почему стоите? – крикнул старший лейтенант на Мергена, который действительно застыл в какой-то нелепой позе. Казалось, он собрался присесть. – Выполнять!

Мерген выпрямился, козырнул и, махнув рукой, позвал к себе ездовых.

– Строиться! Быстро! Быстро! – громко командовал он.

А Ризамату, несмотря на то, что тот уже был почти рядом, Мерген добавил:

– Тянешься, как старая кляча! – и, еще раз махнув рукой, сердито сказал что-то по-узбекски, который он немного освоил за месяц дружбы с ферганцами.

Все четверо ездовых встали в ряд. Боец, пришедший со старшим лейтенантом, стоял между возами и строем ездовых, держа руки на автомате, а его командир стал проверять документы. Он не спеша подошел к Мергену и долго рассматривал армейскую книжку. Молча вернул ее. Подошел к Ризамату.

Мерген тем временем впился взглядом в след сапога, оставленный старшим лейтенантом.

Еще в тот момент, когда незнакомец остановился возле телеги и заговорил с раненым командиром, Мерген обратил внимание на отпечатки сапога незнакомца. Внешне сапог ничем не отлнчался от русского, но он был на немецкой подошве. Охотничий глаз Мергена сразу это засек. А когда старший лейтенант предложил Воронову немецкие сигареты, настороженность Мергена удвоилась. Мерген брезговал всем немецким и презирал тех, кто пользовался вещами, отбитыми у фашистов. Но все это были только чувства. По долгу же службы Мерген обязан был беспрекословно подчиняться старшему по званию. Он это и делал. И все-таки улучил момент, когда поторапливал Ризамата, под видом ругани сказать ему по-узбекски: «Будь начеку!» Был у них такой уговор.

Однажды они с Ризаматом случайно въехали во вражескую зону. Как только лошади Мергена выехали из леса и пересекли ручей, Мерген заметил немцев с автоматами. Он махнул кнутом на лошадей, чтобы двигались быстрей, а вожжами наоборот придерживал их, словно останавливал. А обернувшись назад и сообразив, что Ризамата немцы еще не заметили, он махнул рукой, будто торопил отстававшего, а крикнул по-узбекски:

– Назад! Враги!

Ризамат не понял его и во внимание взял только жест. Подстегнул лошадей, и те рванули вперед. Мерген соскочил на другую сторону брички и нырнул в кусты, крича:

– Ризамат! Немцы, немцы!

Гитлеровцы ударили по Мергену из автоматов, и только тогда Ризамат понял, что надо было слушаться словесного предупреждения. Спрыгнул с воза. Но его ранили.

Лошади с пустыми возами достались тогда фашистам. А Мерген и Ризамат, проученные этим случаем, уговорились принимать во внимание только слова, хотя бы они и были прямо противоположными жестам.