Сергей Щербаков - Нет на земле твоего короля. Часть 1

— Ты чего такой пришибленный сегодня? — спросил Кирилл, ткнув Мишу в бок, когда они зашли в фотолабораторию.

— Да нет, тебе показалось.

— Не гони. Не слепой. Я же вижу.

— Да на работе, достали, придурки.

— Чем?

Тихонов вздохнул да и выложил все другу. Тот выслушал очень внимательно, а потом похлопал его по спине.

— Да-а, дела. Но ты не дрейфь, по большому счету — все это ерунда. Лика держится молодцом, я же вижу, она гораздо сильнее, чем ты можешь подумать.

— Да ей уйти надо поскорее от своего хмыря, а она все тянет, благородной хочет быть, совестливой, а в итоге сама же страдает.

— Ты ее не торопи, Мишка. Знаешь, если она так по отношению к другим поступает, то и тебя не предаст. Представь, если бы она, как последняя стерва себя повела по отношению к мужу, что бы сказал?

— Сказал бы, что так ему и надо.

— А вот это зря. Послушай меня, не порть ей нервы, сам тебе шею сверну, если узнаю, что обижаешь ее.

— Да о чем ты говоришь, Кирюха? Я же, наоборот, хочу ее защитить от этих придурков, что языками чешут как помелом, они же ей все нервы попортят.

— Да пройдет это все, протрепятся и перестанут, надоест им перемалывать ваши кости. Ты, главное, ее береги и поддерживай, остальное все разрулится.

Ксения Карловна ушла заваривать чай. Лика присела на диван и заметила на журнальном столике старый потрепанный альбом с фотографиями. Осторожно стала его листать. Выцветшие снимки незнакомых ей людей, напряженные выражения лиц, характерные для снимков тех лет, красивые женщины с тонкими бровями и высоко зачесанными волосами, сдержанные лица мужчин, другая эпоха, другое время…

— Этот бравый военный — мой свекор, — мельком взглянув через плечо Лики, заметила Ксения Карловна, расставляя на скатерти чайные чашки.

— А рядом, красивый поручик, его младший брат Александр, они тогда служили в Добровольческой армии и вместе с Врангелем покинули Крым. Оба оказались в Турции на полуострове Галлиполи, где провели около года в тяжелейших условиях. Потом свекор не выдержал и вернулся в Россию вслед за своим командиром, генералом Слащевым. Был такой генерал, прославившийся своей жестокостью по отношению к красным. Вот после долгих раздумий на чужбине мой свекор и Слащев вернулись на Родину и стали преподавать в школе комсостава «Выстрел». Слащева потом убил какой-то еврей, вроде бы отомстил за смерть своих родных. А Александр перебрался во Францию, жил в Каннах, в Париже, очень тосковал по родине, а спустя какое-то время застрелился. Ему было всего 24 года. Похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев де Буа рядом с Успенской церквью. Где-то еще снимочек довоенный был с его могилкой, передал вернувшийся из эмиграции его товарищ.

— А это уже мой отец.

— Со шпорами, — восхищенно заметила Лика. — Ксения Карловна, он, что в кавалерии служил?

— В Первой конной, у Буденного. Не подумайте, нет, он не был лихим рубакой, Он же пенсне носил. Пользовался огромным уважением у сослуживцев.

— Интересным мужчиной был Ваш отец, — сказала Лика, переворачивая страницу. — А это кто с ним? Наверное, ваша мама?

— Нет, это ее сестра Шура. А вот это, с короткой стрижкой после тифа, это мама. От нее весь наш род такой выносливый, ничего нам не страшно, никакие беды нас не берут. Мама нам всем тонус задала, показала, как надо жить…

Письма моему правнуку

Наверное, когда ты вырастешь, ты спросишь, зачем твоя прабабушка все это писала? Ответ прост. Ты еще совсем малыш, а я старею и не знаю, доживу ли того дня, когда ты сможешь понять, когда тебе будет интересно, как же все начиналось. Наступит день, и ты узнаешь все о судьбе своего отца и матери, у тебя возникнет много вопросов, ты узнаешь много нового. Но я хочу сказать тебе уже сейчас, как сильно мы все тебя любим. И что я хочу тебе, как моему любимому внуку, передать историю нашей семьи. Лучше меня это никто не сделает. Ты — часть этой семьи, никогда об этом, пожалуйста, не забывай.

Так сложилось, что в нашей семье всегда все было непросто. Много выпадало невзгод, но мы несли свою ношу с гордо поднятой головой, не жаловались и преодолевали все невзгоды. Твоя судьба тоже непроста, с самого начала у тебя в жизни сложилось не так, как планировалось, не так, как могло бы быть. Но я уверена, ты сможешь взглянуть на все разумно и с благодарностью принять свою судьбу.

Впрочем, начну с самого начала, с моей мамы. Мама моя, твоя пра-бабушка, настоящая казачка, родом из станицы Ильинской, славилась своими роскошными косами. Мать ее умерла рано и заботу о детях взяла сестра отца Марина, строгая женщина, нелюдимая, волосы всегда туго обвязаны черным платком, косы спрятаны, ни один волосок не выбьется. Не очень-то ее любили в станице, но в одном отказать не могли — умела Марина вязать такие пуховые платки, какие другим и не снились. Была в станице такая традиция — помимо сельского хозяйства женщины обязательно еще и рукоделием занимались, вязали пуховые платки. Платки эти славились в самом Оренбурге, куда их возили продавать. Всех девочек с раннего детства приучали к вязанию, к подростковому возрасту невесты-на-выданье уже могли похвалиться своим умением. Лень не приветствовалась, но на детство скидка все же делалась — родители, хочешь не хочешь, а считались с тем, что дети не могут равняться на старших. Все, кроме тетки Марины. Марина и сама была нелюдимой, и девчонок своих на улицу не пускала. Нечего, говорила, играть там, все впустую время тратить. Лучше делом заняться. В шесть лет Полина с сестрой Шурой уже со спицами сидели. Тетка Марина следила строго. Вроде бы сама занята вязанием, спицы так и мелькают в ловких руках, а сам — зырк в сторону девчонок, если увидит, что отвлеклись, протянет спицы и давай колоть их руки.