Павел Кодочигов: На той войне

— Как же мы? Пешком, что ли? — беспокоились девчата.

— На машинах, — сказал комбат Куропатенко. — Поедем тихо, не упадете, если не заснете.

Впереди, перебивая шум оживших моторов, раздался троекратный залп. Частя и путаясь, послышались другие. Трижды разрядили винтовки над могилой старшины и санбатовцы.

Укороченная колонна поползла мимо разбитых и сгоревших машин, бензовозов и даже танков, на юг, к станции Карамышево, куда должны прибыть железнодорожные составы с тягачами и пушками и где было намечено сосредоточение всей дивизии.

Ехали до утра, и всю ночь, словно наяву, видела Катя Ольгу, то здоровую и невредимую, в автобусе, то изувеченную, на операционном столе. И терзалась ничего не смыслящая пока в войне Катя своей виной — из-за нее задержалась Ольга, из-за нее не успела добежать до леса! И самолеты все виделись, летящие от них бомбы, свежие могилы по краям дороги, мимо которых проехали еще засветло. Фронт где-то за тридевять земель, а столько убитых и раненых! Что же дальше-то будет?

2

К выходу дивизии на первый оборонительный рубеж фашистские войска успели пройти едва ли не всю Латвию, подойти к старой государственной границе СССР, а кое-где будто бы и ее пересекли. Моторизованные корпуса Манштейна и Рейнгардта нацелили танковые клинья на Псков, Остров и Порхов, чтобы быстрее отрезать наши войска, отходящие из Прибалтики, уничтожить их и без препятствий идти на Ленинград. Четкой линии фронта не было, она менялась ежедневно, и ломали ее, создавая выгодные условия для себя, немцы. Ходили слухи о мелких прорывах, о десантах, но достоверных сведений о противнике не было, и для его выявления командир дивизии полковник Андреев послал на Рижское шоссе усиленную разведроту старшего лейтенанта Платицына. С шоссе и поступили первые раненные в боях танкисты. Черные обугленные тела, черные лица с запекшимися, искусанными в кровь губами, горящие лихорадочным огнем глаза. Обожженных людей Катя видела впервые. Снимая наспех сделанные повязки и накладывая новые, затаивала дыхание, присохшие концы бинтов тянула осторожно.

— Вы что копаетесь? Вот так надо, — показал Го-ловчинер, одним движением срывая бинт с раны. — Мгновенная боль переносится легче, чем длящаяся. Беритесь за следующего. Смелее же!

— Срывай, сестричка, срывай. Мы привычные, — поддержали хирурга раненые.

Они еще жили боем, не отошли от схватки с фашистами и, перебивая друг друга, рассказывали:

— Врали, что немцы к Пскову подошли. Мы только под городом Апе их передовой отряд встретили. Платицын с несколькими танками на шоссе встал, а нас уступом влево расположил. И вот они поперли. В шахматном порядке, чтобы можно было стрелять во все стороны. Впереди средние танки. Сначала группа Платицына открыла огонь, а лобовая броня у T-IV крепкая, ее не пробьешь. Они и понеслись, чтобы скорее сблизиться и расстрелять наши «бэтэшки» в упор. Вот тут мы им по бортам и влупили. Попятились фрицы и шесть горящих танков на шоссе оставили.

— Это что же, хваленый T-IV тоже можно бить?

— Так у них и легкие танки были, а борта и у средних летят.

— Ну, они отошли, а вы за ними?

— Э, медицина! Они бы нас живьем съели, да и задание у нас другое было, разведывательное. Мы могли и не вступать в бой, да по шоссе 28-я танковая дивизия отходила. Один танк другой тащит, и на всех раненые навалены. Командир дивизии полковник Черняховский попросил нас хоть ненадолго задержать немцев, чтобы его танкисты могли с силами собраться и выгодный рубеж занять. А мы немцев целый день сдерживали, несколько позиций сменили. За каждый метр дрались — его ведь потом обратно брать придется.

— А Платицын еще и самолет подбил!

— Да, забыл совсем. Почти сразу за Псковом. Мы шли правой стороной, а левая вся гражданскими заполнена. Женщины с грудными детьми идут, на тачках ребятишек везут, за руки тянут — кому под немцем оставаться хочется. А самолеты из пушек и пулеметов по ним, по ним. Так вот... Один как раз над танком Платицына из пике выходил. Он по нему из турельной установки врезал, и ткнулся «мессер» в землю. У летчика два креста и медаль какая-то, за такие вот «подвиги» скорее всего.

— Своих-то танков много потеряли?

— А как без того? Но их все равно больше побили.

Вражеские самолеты не давали покоя и медсанбату. Задерживаться на одном месте не приходилось. День-два, и на колеса.

— Цирк Шапито, — посмеивался фельдшер Овчинников. — Только циркачи целый день свой балаган устанавливают, а мы раз-два, и готово.