Борис Громов - Ограниченный контингент

Диспетчер Львовского аэропорта перепутал воздушные эшелоны для военного и гражданского самолетов. Погибли все.

Варенников выделил самолет, на котором я следующим утром вылетел домой. Простояв несколько часов на военном аэродроме в Тбилиси, к исходу дня мы приземлились на Украине. Запаянные в цинковый гроб останки жены, которые удалось собрать на месте катастрофы, в Ивано-Франковск привезли в этот же вечер.

Гибель жены человека приводит в состояние шока. А если ты служишь в другой стране, на войне, прилетаешь, ничего толком не зная и не умея даже организовать похороны, и все это наваливается в одночасье… И это горе, и дети жмутся к тебе… Квартира кажется совершенно не такой, как прежде, — опустевшая, темная. И отец Наташи, который прошел всю войну, сидит весь черный. Мы похоронили жену в Саратове.

10 мая я улетел в Москву и встретился с начальником Генерального штаба. В тот день разговоров об Афганистане у нас с Сергеем Федоровичем Ахромеевым не было. Он выразил соболезнование и предложил мне остаться в Союзе. Подумав, я все-таки решил вернуться — служба в Афганистане, как мне казалось, не позволит постоянно терзать себя тем, что случилось. 11 мая я снова был в Кабуле.

Сыновья остались в Саратове, где они прожили примерно четыре года. Судьба распорядилась так, что моя вторая жена, Фаина Александровна, была замужем за старшим сыном генерала Крапивина, Сашей, вместе с которым она окончила Московский институт стали и сплавов. В марте 1985 года, за два месяца до авиакатастрофы, у них родились две девочки-близняшки — Валечка и Женечка. Теперь двух сыновей и двух дочерей воспитываем мы вместе. Дети растут быстро и живут дружно.

Когда я вернулся в Кабул, подготовка к операции в Панджшере против банд Ахмад Шаха Масуда была в самом разгаре. Исходя из выработанных в Афганистане критериев оценки результатов войсковых операций, можно сделать вывод, что летняя кампания 1985 года в Панджшере нами в целом была завершена успешно. Боевые действия, их планирование и проведение трудны сами по себе. Операции же против Масуда были для нас наиболее сложными.

Во время подготовки к ним командованию Ограниченного контингента приходилось не только вести огромную работу по сбору и обработке разведывательных данных, но и постоянно следить за тем, чтобы утечка этих сведений была исключена. Все боевые действия мы проводили только совместно с правительственными войсками, а Ахмад Шах имел достаточно широкую сеть своих осведомителей и в руководстве афганской армии, и в правительстве страны. Это, безусловно, накладывало своеобразный отпечаток на подготовку. Непосредственное планирование операций осуществлялось очень узким кругом лиц. До начала боевых действий мы практически ничего не говорили афганцам об истинных целях, замысле операции, привлекаемых силах, а также о конкретных районах, где планируется их проведение. Командиры подразделений, так же как офицеры генерального штаба и министерства обороны Афганистана, узнавали о предстоящих боевых действиях, как правило, за сутки до их начала, а то и за несколько часов.

Подобная скрытность отрицательно сказывалась, например, на отработке взаимодействия с афганскими подразделениями. Однако, по-другому действовать мы не могли. В противном случае нам постоянно приходилось бы сталкиваться с тем, что замысел планируемой операции уже известен противнику, а это в конечном итоге неизбежно привело бы к неоправданным потерям в 40-й армии.

Боевые действия в Панджшере проходили согласно нашему замыслу. Внезапно высадив десанты, мы заблокировали большую часть ущелья, разделив его на несколько секторов. После этого мотострелковые подразделения приступили к их планомерному прочесыванию. Особый успех операции, на мой взгляд, заключался в том, что мы исключили возможность ведения продолжительных и ожесточенных боев, избежав тем самым многочисленных человеческих жертв.

Одновременно с этим нами было захвачено большое количество оружия, боеприпасов и военного снаряжения, которое душманы во время стремительного начала операции не смогли вывезти из Панджшера. Больших складов с оружием мы там не нашли, потому что каждая банда имела в основном лишь носимый запас вооружения и он всегда находился за спиной или в руках моджахедов. Оружие собиралось и складировалось только в том случае, когда создавался резерв для большой банды. А вот боеприпасами душманы запасались впрок.