Александр. Омильянович - Смысл жизни

Немцы заметили ее. Громко крича что-то, они погнали ее во двор и подвели к офицеру, на воротнике его мундира виднелся знак СС. Тот спросил ее о чем-то по-немецки, но Ванда молчала, разглядывая его мундир и перекошенное злобой лицо.

Офицер подозвал переводчика. Только теперь она вспомнила, что сжимает в ладони эмблему. Она медленно разжала пальцы, и эмблема выпала. Гитлеровцы заметили это. Офицер поднял эмблему, рассматривая ее, а переводчик спросил, откуда это у нее. Она опустила глаза и молчала. Офицер ударил ее по лицу. Она зашаталась. Один из эсэсовцев подхватил ее.

Теперь вопросы стали более настойчивыми, в них уже звучала угроза: где была всю ночь, с кем встречалась?

Если бы даже она и хотела сказать, то не смогла бы — страх сдавил ей горло. Офицер ударил ее еще раз, другой. Она упала. Ее подняли, схватили за горло, а офицер продолжал задавать вопросы.

Она слышала слова команды, видела, как группа эсэсовцев побежала в сторону леса. Она поняла, что немцы решили организовать погоню. О себе она не думала. Ее волновало только одно: успеет ли Сергей убежать?

Офицер приказал затащить ее в сарай. Там с нее сорвали платье и белье. Двое эсэсовцев по приказу офицера начали ее истязать.

Она потеряла сознание и уже не чувствовала ударов и не слышала вопросов офицера.

Наконец тот распорядился прекратить избиение. Палачи стояли, тяжело дыша, офицер вышел из сарая, осмотрелся и молча, жестом руки показал вначале на окровавленное тело Ванды, а затем на кусты лозняка, окаймляющего луг. Эсэсовцы пошли за лопатами…

Был ноябрь 1944 года. После ожесточенных боев фронт достиг района Сувалок и остановился на подступах к Голдапу. Однажды после полудня на одном из пригорков, с которого дорога спускалась в котловину, где когда-то была деревня Вулька, остановился забрызганный грязью вездеход. Из него вышел молодой офицер-летчик в звании капитана. Он внимательно осмотрел местность вокруг, затем достал из планшета карту и посмотрел в нее. Да, он не ошибался. Там в долине должна была быть деревня Вулька. Но теперь от нее остались лишь прокопченные трубы печей, обугленные деревья и развалины сожженных домов.

Офицер сказал водителю, чтобы тот спустился в долину. Они медленно ехали по деревне. Офицер хотел найти кого-нибудь из оставшихся в живых. Вдруг он заметил струйку дыма, поднимавшуюся из подвала. Оттуда выглянула старая женщина. Он приказал остановить машину и спросил ее, действительно ли это Вулька. Женщина подтвердила. Он начал расспрашивать ее о жителях деревни и узнал, что часть из них немцы расстреляли, а остальных увели с собой. Кому удалось бежать и перейти линию фронта — те уже вернулись.

Сергей, еле сдерживая волнение, спросил ее о Ванде. Старушка пожала плечами. Она лишь слышала, что в одну из октябрьских ночей та исчезла куда-то и с тех пор ее никто не видел. Она показала ему, где стоял ее дом.

Он направился к тому месту, прошел через сад, миновал обрамленный кустами лозняка луг, поднялся на пригорок и медленно пошел вдоль картофельного поля в сторону леса.

Знакомый куст орешника он увидел еще издалека. И тогда ожили воспоминания…

Он ускорил шаг. Да, это было здесь… Остановился, снял фуражку. Все вокруг выглядело так, как будто бы он покинул это место лишь вчера. Это было здесь… Отсюда прогнала его тогда облава эсэсовцев…

Он чуть ли не бегом вернулся в деревню. С пригорка последний раз взглянул на одинокий куст орешника. Отсюда Ванда тоже видела его последний раз.

Капитан велел водителю развернуться и ехать в расположение авиационного полка. Шофер поглядывал на изменившееся лицо Сергея. А тот принял неожиданное решение: явиться к командиру полка, отказаться от свободных своих дней и вне очереди, хоть тут же, лететь на Восточную Пруссию.

Декабрь 1944 года был лютым — свирепствовал мороз, валил снег. Значительная часть Белостокского воеводства, освобожденная от гитлеровцев, медленно пробуждалась к жизни. Хотя кругом были пепелища и руины городов, деревень, люди чувствовали себя свободными и впервые за несколько последних лет так радовались приближающемуся празднику — рождеству. Но до конца войны было еще далеко. Линия фронта, растянувшаяся вдоль Нарева и Бебжи, время от времени напоминала о себе глухим раскатом орудий. Война продолжалась.

Когда на фронте было затишье, велась разведка. Обе стороны предпринимали своеобразное невидимое наступление с целью разгадать намерения противника и упредить его действия, вырвать любой ценой секретные планы и передать их своим штабам, осуществить диверсионные акции. Такие сражения на фронте неумолимо продолжались днем и ночью.