Валерий Горбань - Память Крови

И все это — без чванства, с искренним интересом вцепляясь в незаурядного собеседника и с детской непосредственностью восхищаясь людьми, которые что-то знают или умеют лучше него.

А вы помните, Марина Ивановна, как спокойно и конкретно он ответил на вопрос, с чем связаны его столь участившиеся визиты к вам в офис?

— Ты мне нравишься. Ты не только красива, ты интересна и потрясающе сексуальна. Согласись, что все это вместе встречается не часто? А самое главное: ты вызываешь у меня не просто желание, а нежность. Огромную нежность. И я очень постараюсь, чтобы ты стала моей.

Это могло бы дать старт очень красивому роману. В конце концов, ваши отношения с Николаем стали столь обыденными и заорганизованными не только по вашей вине. И уже сегодня отчетливо просматривается перспектива того финала, который обычно оформляется банальной фразой: «Давай останемся просто друзьями…»

Могло бы… Но только не с этим человеком, абсолютно чужим в вашем мире и ничуть не похожим на мужчину вашей мечты.

— Ну и как ты себе его представляешь, свой идеал?

— Умный.

— Тут я подхожу однозначно.

— Ну, ну… Очень обеспеченный.

— А вот тут, пока служил родному государству, был полный пролет. Теперь, правда, есть перспективы…

— Романтичный.

— Что под этим понимать? Вздохи при луне, свечи-хрусталь-шампанское?

— Не упрощай. И не должен быть консерватором в сексе.

— Последний пункт идем проверять немедленно! Вдруг я в этом вопросе не потяну, надо сразу определиться.

— Да ну тебя! Давай серьезно. Извини, но я не воспринимаю тебя как возможного любовника или мужа. Как друга — да.

— Извини, но я не гожусь в подружки. Я-то вижу в тебе прежде всего женщину, как минимум — любовницу. И если я хоть что-то в женщинах понимаю — любовницу потрясающую…

Вот так. А сегодня он позвонил в офис и, будто продолжая начатый разговор, спросил:

— Ты готова?

— К чему?

— Так мы же сегодня на охоту едем.

— Кто — мы?

— Мы с тобой. А остальных ты пока не знаешь, на месте познакомишься.

— Если это шутка, то спасибо, немного развлек.

— Охота на кабана шуткой быть не может. Это зверь серьезный.

— Ты с ума сошел?

— Я — нет. А вот у тебя уже хорошо просматриваются нервное истощение и приближающаяся шизофрения. Так что, или немедленно соглашайся, или будешь потом в палате для тихих дурочек перекладывать папочки и звонить в табуретку. Ну так что?

— Через двадцать минут у меня первая встреча. Потом — еще целая куча. В субботу…

— А в понедельник — психиатр. Послушай: раз в жизни можно совершить авантюрный поступок? Вообще: лучше жалеть о сделанном, чем об упущенном. Так что, посылай их всех… давай, я продиктую куда посылать, а ты запиши на бумажке, чтоб не забыть. И в тринадцать мы за тобой заезжаем.

Вы помните, Марина Ивановна, что вы хотели ему ответить? А что вместо этого ответили?

— И как мне одеваться?…»

Сергей, зайдя в квартиру, первым делом обратил внимание на стоящие у порога пластиковые пакеты.

— Сугубо женские причиндалы в каком?

— В этом.

Он выложил на пол содержимое остальных и быстро сократил их количество с трех до одного.

Ее полевой наряд критике не подвергся.

«Ай да я! Прирожденная охотница! «И Марина с достоинством улыбнулась.

А теперь, стоя за триста километров от своей квартиры, перед зеркалом в тесной армейской каптерке, она просто хохотала в полный голос. Новые голубые кальсоны с начесом, так напоминавшие фланелевые панталоны советских времен, в сочетании с самой настоящей тельняшкой, смотрелись потрясающе. И хотя сейчас все это спряталось под очень ладным камуфляжным костюмом, Марина продолжала смеяться. Широкий ремень обнял талию. Ноги, мгновенно согревшись в теплых грубых шерстяных носках, впрыгнули в прорезиненные сапожки. «Так, а теперь — пятнистая кепи. Ну-ка, попробуем чуть набекрень… Нет, лучше прямо. Ой, а вон — берет. Цвет какой интересный: то ли темно-красный, то ли малиновый. Жаль, чуть великоват… Маринка, как ты хороша, тебе все идет!»

Веселое настроение и чувство необычной свободы переполняли сердце. Зеленые ворота с нарисованным российским флагом, захлопнувшиеся за их машиной на КПП, как будто отсекли всю прежнюю жизнь.

В дверь осторожно постучали. Наверное — Михалыч, здоровенный, пожилой, но постоянно краснеющий, словно девица, мужик. Старшина Вселенной, как его назвал Сергей.

— Извините, вас ждут у командира… Вы хотите берет? Давайте, я вам подходящий найду, только камуфляжный. А краповый вам нельзя.