Сергей Фетисов - Хмара

— В пропуске сказано, дозволяется заготовка дров, а про траву ничего не сказано. Это как?

— Я не знала, господин Эсаулов… Завсегда в плавнях для скотины косили!

— Не знаешь, шалава? При Советской власти, небось, все знала, а теперь не знаешь! — разгневанно зарокотал бас. — Вот я заставлю свезти возок в сельуправу, тогда узнаешь! Сколько сегодня привезла?

— Первый это, хоть до хаты пройдить да поглядить, — залопотала Дарья Даниловна.

Господин Эсаулов посопел носом и сказал:

— На этот раз прощаю. А в следующий… — Он еще посопел и неожиданно предложил: — Если хочешь корма запасти, держи со мною связь. Я сам выпишу пропуск и достану лошадь… Только так: два воза ко мне свезешь, один — к себе. Я зла людям не желаю, заготовляй, сколько надобно. Но только чтобы было по закону. Согласна?

— Согласна, — пролепетала Дарья Даниловна.

— Ну, прощевай. Пришлю сказать, когда лошадь будет, — сказал Эсаулов.

Возок вновь заскрипел, закачался. Никифор перевел дыханье. А что пережила за эти минуты его спасительница, он и представить себе не мог.

Навстречу им выскочила из хаты старшая дочь Дарьи Даниловны — Поля.

— Вы, маманя, будто на торги ездили, а не за дровами. Ить вечер на дворе! Чего так долго?

Маруся, шагавшая рядом с матерью, молча показала сестре язык.

С удивлением Поля смотрела, как мать затолкала возок в сарай, а не свалила хворост в углу двора, как обычно. Маруся осталась разгружать. А мать плотно прикрыла дверь сарая и молча поманила старшую дочь за собой в хату.

В десятом часу вечера Зоя Приданцева с пустым глечиком и самодельным бумажным ковриком подходила к хате Козловой. Коврик с розовыми лебедями на густо-синем озере Зоя несла в подарок Дарье Даниловне. Через плетень девушка увидела, как из хаты, гремя подойником, выскочила Поля и помчалась к хлеву. «Поздно доят, — отметила Зоя. — Мои соседи давно с коровой управились и спать легли».

Она толкнула незапертую дверь и очутилась в темных сенцах. В сенцы выходили три внутренние двери. Правая вела в нежилую половину хаты; там на земляном прохладном полу лежала кучка семенного проса, в углу стояла кадка с мукой, по стенам развешаны на гвоздях связки сухих кукурузных початков. Прямо — вход в продолговатую кухоньку с широкой, как кровать, лежанкой. В ней, собственно, и жила Дарья Даниловна с дочерьми. Слева — кладовка, дверь которой никогда не запиралась, потому что, кроме старых мешков и рухляди, там не было ничего. Все это Зоя знала — она не в первый раз была в гостях у Козловой.

Когда девушка вошла в сенцы, на жилой половине было темно и тихо. Свет пробивался из кладовки. Оттуда раздался голос Дарьи Даниловны:

— Поля, ты чего корову не идешь доить? Накипь за собой пробой, слышишь?

— Это я, Дарья Даниловна, — сказала Зоя, заглядывая в кладовку. — Поля уже побежала…

И ахнула от неожиданности: вместо Дарьи Даниловны она увидела незнакомого мужчину с неподвижно-черными, настороженными, как дула, глазами. Он сидел на табурете, в руке у него застыла ложка. Рядом, на другом табурете, стояла миска со щами. Дарья Даниловна стелившая на полу какое-то тряпье, проворно вскочила и стала перед Зоей.

— Ты чего? За молоком? — задыхаясь, спросила она. — Нету, милушка, сегодня, молока. Племянник ко мне приехал. Так уж не будь в обиде.

Грудью она оттискивала девушку к наружной двери. Зоя, ошеломленная, пятилась.

— Тетя, что ж вы молоденькую гостью от дому отваживаете? — раздался негромкий голос мужчины. — Познакомили бы с нею. Племянник-то ваш холостой!..

Эти игривые слова мужчина произнес каким-то неживым, деревянным голосом.

— А и правда! — всплеснула руками Дарья Даниловна. — Мне на радостях пир готовить, гостей созывать, а я!.. Вот дура-то старая! Иди, милушка, иди познакомься с племянником моим. Не подумай, что я его прячу… Митей его кличут. Десять лет не видала…

Недоумевающая и растерянная Зоя вошла в пахнувшую мышами кладовку. Следом втиснулась Дарья Даниловна и стражем застыла в дверях.

Зоя не знала, что и подумать. Племянник, сидевший в кладовке, явный испуг хозяйки — все было непонятным и странным.

— Вас Зоей зовут? А меня Митей. Вот мы и познакомились-племянник протянул девушке руку. Та вынуждена была подать свою-Извините, что не встаю: нога болит, — указал он глазами на вытянутую ногу.

Глаза у него лихорадочно поблескивали и казались от расширенных зрачков почти черными.

— Я, кажется, не вовремя? — Зоя переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя очень неловко. — Я в следующий раз зайду.