Войцех Ягельский - Башни из камня

— А я говорю, что глупостью было подписание перемирия с Россией и предоставление ей времени на подготовку к новой войне. Война бы началась, так или иначе. Уже тогда, после той войны, когда мы разбили россиян, надо было их добить, поставить на колени. Мы говорили Масхадову, чтобы он не договаривался с россиянами, ничего не подписывал. Говорили, что это ошибка, позволить России выйти из войны без контрибуции, без политических уступок, даже без извинений, наказания виновных в уничтожении гражданского населения Чечни. Они ушли из Чечни, как будто ничего не случилось, как будто они не проиграли войну. Масхадов возмущался. Говорил: «Что вы болтаете?! Вы только посмотрите, кто подписался под Хасавюртским договором о перемирии! Сам Ельцин!» Нес всякую чушь об обязательствах, о международном праве. Мы дали России четыре года спокойной подготовки к новой войне. И сегодня мы ее получили. Аллах покарал нас за глупость и гордыню, так же, как покарал афганских моджахедов. Россияне давно провоцировали разные инциденты, так или иначе, они нашли бы предлог для войны. Наше молчание их только подтолкнуло к действиям. Они просто сочли его доказательством нашей слабости.

— Почему Масхадов так верил России?

— У Масхадова душа романтика и советского полковника. Полжизни он прослужил в советской армии артиллеристом. Привык верить Москве.

— Вы сначала вместе воевали против России, потом соперничали на президентских выборах. Еще позже ваши пути разошлись, и вы стали политическими врагами, чуть не вызвав гражданскую войну, а сегодня Масхадов говорит, что вы снова согласились пойти под его командование.

— Сегодня мы снова вместе, потому что нам опять угрожает враг. Мы были едины, потому что у нас был общий враг, Россия. Подписывая мирный договор с Россией, Масхадов привел к тому, что этот враг в понимании многих чеченцев исчез, или, по крайней мере, перестал казаться таким страшным. Мы стали искать врага среди своих, а именно этого хотела Россия. Но мы с Масхадовым остаемся добрыми друзьями, которые с жестокой откровенностью говорят друг другу, что им друг в друге не нравится.

— Предпринимая вооруженный поход на Дагестан, не стоило ли хотя бы предупредить Масхадова?

— А зачем? Я не был его министром или чиновником. Я могу делать, что мне нравится, помогать каждому, кто меня об этом попросит. Лишь бы дело было правое. В Дагестан я пошел в августе на помощь нашим братьям, которые, как и мы когда-то, стали мечтать о свободе и подняли восстание, вернее, их вынудили воевать, потому что на них напали российские войска.

— Я был тогда в Ботлихе, но у меня не было впечатления, что тамошние крестьяне видят в вас спасителя и освободителя.

— А что они должны были говорить? В Дагестане у власти — коррумпированная диктатура. Тысячи людей исчезают или попадают в тюрьмы за неблагонадежность. Они не только боятся говорить, что верят в Бога, они даже верить боятся. Мы поехали в Дагестан, чтобы сражаться не с местными крестьянами, а с россиянами и их марионетками. Мы говорили людям, чтобы они уходили из сел, потому что россияне их разбомбят, как только узнают, что мы там. Мы не сделали ничего плохого ни одному из дагестанских сельчан. И думаю, мы посеяли зерно, которое вскоре прорастет и даст урожай.

— Ходили слухи, что за месяц до нападения на Дагестан вы встречались в Ницце, в доме известного во всем мире торговца оружием Аднана Хашогги, с шефом администрации Ельцина, Александром Волошиным. Вы были на Лазурном побережье?

— Конечно, был. Волошин приехал и дал мне два миллиона долларов на войну. Потом появился миллиардер Березовский и добавил еще четыре, да и Усама Бен-Ладен кое-что подбросил от себя. Еще были представители разведок: российского ФСБ, американского ЦРУ, израильского Моссада. Я положил все эти деньги в швейцарский банк. Только бумажка, на которой я номер счета записал, куда- то пропала, и я деньги никак снять не могу.

— Вы шутите, а обвинение серьезное.

— Вот я и отвечаю на него с соответствующей серьезностью.

— Не считаете ли вы, что дружба с арабским командиром Хаттабом и помощь, которую он оказывает чеченцам, облегчает задачу россиян, изображающих вас этаким кавказским Усамой Бен-Ладеном?

— В Хаттабе я нашел друга и товарища по оружию. Он не был ученым мудрецом, но помог мне найти себя в исламе. Для Запада россияне говорят, что деньги мне дает Бен-Ладен, в России Кремль распускает слухи, что деньги мне дают евреи. Они делают из меня чудовище, связанное с самыми ненавистными врагами. Называют меня террористом, мусульманским фанатиком. И все для того, чтобы отвлечь внимания от реальной ситуации на Кавказе. А тут идет война за свободу народа. Если россияне хотят видеть во мне террориста, ночной кошмар, я с величайшим удовольствием таким стану. Клянусь, я буду продолжать борьбу, даже если мне придется пожертвовать последним чеченцем на земле.