Войцех Ягельский - Башни из камня

Шамиль добился своего, изменил ход войны, (хоть выторгованные им мирные переговоры были сорваны через полгода) стал настоящим героем, его сны обрели реальность. Теперь он был известен не только в Чечне, не только на Кавказе. О нем заговорил весь мир.

Нападение на Буденновск убедило чеченцев и самого Шамиля в том, что цель оправдывает средства. Ведь это не давление зарубежных правительств, не внезапное просветление российских властей привели к тому, что была приостановлена война. Этого добился сам Шамиль, который, прибегнув к террору, крайней форме насилия, добился мира.

После вооруженного нападения на Буденновск — а Басаев похвалялся, что планировал дойти до Москвы, и только алчность российских милиционеров и военных привела к тому, что деньги на взятки закончились еще в ставропольских степях, и ему пришлось занимать первый попавшийся город — с ним уже никто не мог сравниться. Даже другие командиры, завидующие его славе, не склонные к похвалам, не скупились в выражениях признания и восхищения, стараясь не замечать восторга, с которым о Басаеве говорили их собственные бойцы.

Шамиль становился живой легендой.

В Чечне, например, ни с того, ни с сего начали появляться слухи, что под российскими бомбами погибла вся семья Басаева (в действительности же на время войны Басаев вывез семью в Абхазию и Азербайджан), и что нападение на Буденновск было порывом доведенного до бешенства джигита, ищущего смерти, жаждущего мести.

Партизаны из отряда Басаева не могли нахвалиться строгим (в своем отряде он не терпел мародеров, наркоманов, извергов, случалось, что виновных в преступлениях и неповиновении лично расстреливал на месте), но справедливым командиром, бесстрашным и расчетливым, таким, который ради собственной славы не будет рисковать понапрасну жизнью своих бойцов.

Минимальные потери в отряде Басаева обеспечили ему постоянный наплыв новобранцев. Семьи партизан прославляли его как благодетеля, чуть ли не полубога, ведь отправляя сыновей в партизанские отряды, отцы и матери прощались с ними навсегда, не надеясь больше с ними увидеться. А тут, благодаря Шамилю, они возвращались живыми после каждой, даже самой дерзкой операции. Семьям погибших, таких, впрочем, было немного, Басаев платил возмещение, раненных за собственные деньги отправлял на лечение на черноморские курорты Сухуми или Пицунду в Абхазии.

Шамиль Второй — стали говорить о Басаеве в Чечне и на всем Кавказе, сравнивая его с имамом-мятежником девятнадцатого столетия.

О Масхадове не слагали песен и не ставили его в один ряд с величайшими кавказскими героями. Но после смерти Дудаева, разнесенного в клочья российской ракетой, естественным было, что именно он возглавил государство.

Его все уважали и признавали. Но не любили. Ему досталось уважение, а любовь — молодому сорвиголове Шамилю, который с отчаянной отвагой бросал своих моджахедов в самые дерзкие авантюры. И всегда выходил из них живым.

Масхадов считал нападение на Буденновск чистым безумием, смертным приговором лучшим бойцам, потому что только таких взяли на операцию. Он сопротивлялся ее проведению, но был не в состоянии удержать Шамиля. Он думал о последствиях. А Шамиль не морочил себе этим голову. И именно он стал героем.

Масхадову осталось только подписать с россиянами навязанное им силой перемирие и молча проглотить горький стыд, которому подверг его джигит. Он вынужден был признать преступлением и осудить нападение Шамиля на Буденновск, а также пообещать россиянам личный контроль за тем, чтобы Басаев был пойман и передан российским следственным органам, которые вновь объявили его в розыск. Наверняка, ему дорогого стоило не показать своего унижения и злости. Тем более что Шамиль, планировавший укрыться в горах, бесследно исчезнуть, меж тем и не думал отказывать себе в удовольствии наслаждаться славой. Встречался в лесах с журналистами, рассылал через своих гонцов послания и даже диктовал условия договоренностей с россиянами.

— Волос с моей головы не упадет. Хотел бы я посмотреть на того, кто попробует меня выдать, — потешался Шамиль. — А тому, кто заключит мир с Россией, отказавшись от независимости Чечни, я лично пущу пулю в лоб. Никто не имеет на это права.

Масхадов возглавлял почти все чеченские делегации на мирных переговорах с россиянами. Подписал практически все российско-чеченские соглашения. Включая и самое главное, о прекращении войны. Российские генералы не могли им нахвалиться.