Так и осталось неясным, что нашёл опытный вояка в этом самом лейтенанте. Не считать же действительно причиной ту, что показал Ященко, — что земляки они. Тихон был родом из Донецка — из российского Донецка, что рядом с Изваринским переходом. Да, до Луганска недалеко. И до Алчевска. Но Луганск и Алчевск — не казачья область. И вообще Алексей родился вовсе в Воронежской области. А Тихон — в Сибири. Так что сближало, разве что, лишь то, что оба вернулись на «историческую родину».
Но если Ященко стал там казаком — или вернулся к корням, как посмотреть, — то Кравченко ни донбассцем настоящим стать не успел, ни тем более в казаки не верстался. Никогда и не тянуло. Вот не хотелось ему быть казаком! Особенно таким, какие отсвечивали попугайской униформой и опереточными медальками в 90-е годы.
А хотелось ему… А что могло хотеться сыну офицера, всё детство проведшему в военном городке? Офицером ему хотелось стать. Просто офицером русской армии. Кто отдавал себя службе России и на ком она всегда стояла.
Возможно, детское увлечение 1812 годом сказалось — красивая форма, красивая война и красивейшая победа! Возможно — убеждения и воспитание со стороны отца, всегда гордившегося тем, что принадлежит к высшему званию: «русский солдат». Возможно — среда, окружение, военная романтика. Мальчишка же был! Угостили солдаты кашей своей, посадили с собою рядом — и уже готов мальчишка жизнь армии посвятить…
А может, повлияли на его жизненный выбор все те пертурбации, которые случились со страной. В одночасье рухнувшей с пьедестала одной из мировых империй — в ничтожество и смрад коммерциализации всего и вся. Включая саму себя и свой народ.
В общем, выбор был невелик. Коли не в лётчики — ибо воистину хотел Лёшка пойти по стопам брата отца, летавшего на Дальнем Востоке, — то в какую-нибудь гвардию. На меньшее мальчонка был не согласен.
А кто у нас нынче настоящая армейская гвардия? Разведка! Вот туда и пошёл.
«А чё не в десантники?» — поинтересовался как-то Ященко.
И что тут ответишь? Поналюбовался в Брянске на пьяные разгулы по вторым числам августа. Когда физически стыдно было за голубые береты и тельняшки, что висели на людях, превративших себя в вызывающее тошноту быдло. Да, понятно, что это уже не воины, а гражданские. Но это разум понимает. А в душе — противно.
И отчего погранцы гуляют не в пример культурнее?
Так и болтали днями в палате опытный казак и раненный едва ли не в первом же бою лейтенант — о службе и о жизни. А когда расставались, Ященко дал телефончик, названный им «заветным», и просил звонить, как будет Алексей проездом.
Звонил. Пару раз, когда оказывался в Москве. Ибо туда давно уж перебрался донецкий парень и бравый казак Ященко. И там возглавил некий ЧОП. Каждый раз оказывавшийся с новым названием, когда Алексей наносил Тихону визит.
И чем тот занимался, непонятно было вовсе. Разве что один раз завеса приоткрылась маленько, когда Ященко извинялся, что заняться гостем не сможет, — дескать, жену друга, взятую в заложники каким-то банкиром, освободить надо…
И вот, отгуляв положенное после увольнения из армии, купив по сертификату квартиру в Ростове — поднадоел ему Кавказ, если честно, — покупавшись с женой и детьми в море и посетив родичей в Брянске и Алчевске, встал капитан Кравченко перед проблемой: чем заниматься и на что жить?
Ростов при близком рассмотрении оказался городом суетливым и несколько… Ну, излишне рыночным, что ли. В простоте тут работали, кажется, только люди, сидящие между улицами Менжинского и Страны Советов. В заводе которые работали, иначе говоря.
Но Алексей чувствовал, что и это представление обманчиво. Те ещё дела, по слухам, творились на «Ростмаше». Да и что ему, отставному офицеру без гражданской специальности, делать в заводе? Парашютный клуб организовать? Ага, с его тремя прыжками в училище? Или кружок боевых искусств? А какие из них он знает-то, кроме довольно стандартного армейского комплекса? Этак и кружок по самбо можно открыть. Или военруком устроиться, как отец.
Меж тем жена завела свою машинку по вытягиванию нервов: когда, мол, на работу устроишься, а то детям купить нечего. Логика, конечно, та ещё, женская. Но частично права была, конечно: в ходе переездов и ремонтов поиздержался отставной капитан. С другой стороны, никто не голодал. Да и Светка, традиционно для офицерской жены выпускница пединститута, устроилась в школу, музыку преподавать. Не бог весть какие деньги, но всё ж…
Читать дальше