Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

Я взбешенно свистнул, одна из тварей попала мне под сапог, я наступил на нее. Я словно с ума сошел, рванул автомат и хотел пристрелить этих тварей, когда вдруг за моей спиной по лестнице покатились камни. Погасить свет означало привлечь к себе внимание. Они, должно быть, заметили свет, поэтому стали спускаться в подвал. Два Ивана, с автоматами наперевес. От лампы было не слишком светло. Я забился в темный угол напротив входа, с автоматом на груди.

Они стояли и осматривались. Я боялся, что они услышат, как стучит мое сердце, так оно громко билось. Только бы они не делали глупостей. Одному из них было жутко, и он хотел скорее выйти оттуда. Другой был упрямый, он взялся за ручную гранату. Тут я вырвался из угла и нажал на спусковой крючок, пока автомат не перестал стрелять, и они повалились на пол. Я только помню, что я вставил в автомат новый магазин, оттащил от выхода обоих русских и хотел уже подняться вверх, но было уже поздно. Несколько русских, которые ждали на улице, сразу ушли в укрытие. Я видел, как они исчезают за руинами во дворе, и опять полетели ручные гранаты. Мое счастье, что подвал был завален мне до пояса. Гранаты просвистели над всем этим мусором, и осколки и взрывная волна ушли наружу. Тут они насторожились. Несколько подползли, чтобы взорвать подвал. Я подпустил их на несколько метров, и прежде чем они бросили гранаты, выстрелил из автомата. Двое еще остались лежать у входа. Потом какое-то время было тихо. Я видел через вход кусочек неба и звезды — и первый раз за десять лет молился: «Господи, помоги мне!»

Примерно через четверть часа они подошли с громкоговорителем и начали вещать на всю округу.

— Вахмистр Куновски, мы требуем, чтобы вы вместе с вашими людьми сдались. Все вокруг в наших руках. Вы находитесь на русской территории на заброшенном посту. Немецкая линия обороны разбита, и немецкие солдаты бежали. Вахмистр Куновски, сдавайтесь! — Я, конечно, молчал. Они думали, что у меня еще осталась боевая группа. Откуда только они узнали мое имя? Может быть, от одного из наших солдат, которого взяли в плен.

Они еще раз пытались по громкоговорителю.

— Камрады, неужели вы хотите бессмысленной смерти вместе с Куновски? Если ваш вахмистр, собака Куновски, не сдастся, то пристрелите его, спасайте свою жизнь и сдавайтесь.

Как не было грустно и жутко, как бы я не перетрусил, все равно невольно рассмеялся.

— Если вы не сдадитесь через пять минут, ваш бункер будет взорван! — и они отошли вместе с громкоговорителем. Я не шевелился, посмотрел на часы и зарядил пистолет.

Потом они стали подходить сбоку с готовыми зарядами. Как это они сразу не додумались? Пока я раздумывал, весь спуск в подвал взлетел на воздух, и меня совершенно засыпало. Я уже не мог выйти, а они не могли войти. Я даже не знал, отошли они или остались.

В подвал свалилась половина парадного. «Теперь отсюда не выбраться», — подумал я. Похороненный заживо, мне только оставалось умирать здесь с голоду. Было три часа утра, когда Вилли сделал последний вздох, а потом ничто уже не шевелилось. Пока он стонал, у меня хотя бы было ощущение, что я не один. Теперь, когда он |умер, меня охватил страх. Я посчитал, сколько времени пройдет, прежде чем я умру от голода или сойду с ума — вместе с мертвецами, погребенный заживо в этом подвале!

В лампе было еще немного керосина. Я боялся темноты и застрелился бы, если бы не включил свет. Я не хотел, но вынужден был смотреть на мертвецов. Меня тошнило, и хотя вечером накануне я ничего не ел, меня вырвало до зеленой желчи.

Мне было жутко прикоснуться к Вилли. Растянувшись у стены, одним ударом ноги, я столкнул его с топчана. Там было три или четыре одеяла. Я сел на разломанный топчан, подтянул колени к подбородку и завернулся в одеяла. Они давили мне на плечи, как будто весили сто килограммов, так я ослаб. Одно я натянул себе на голову и на лицо, чтобы ничего не видеть. Я слушал, как шуршали крысы, вгрызаясь в мертвые тела, как они чавкали. Иногда я слышал, как какая-нибудь тварь вставала на задние лапы у топчана и нюхала меня.

Быть сожранным крысами, даже если ты до этого застрелишься! Я больше не мог и тупо стрелял из автомата в пол перед собой! Должно быть, одну крысу я задел. Она пронзительно взвизгнула, остальные помчались через весь подвал. Через некоторое время снова раздалось шуршание, и они появились снова. Должно быть, их было много, или я просто уже сходил с ума и у меня были галлюцинации. Несколько крыс прыгнули ко мне на топчан. Я чувствовал их вонь, ощущал, как они сторожат меня своими острыми круглыми глазками. Одна такая тварь подпрыгнула и задела меня. Я, как сумасшедший, бил автоматом, и потом помню только, как говорил себе: «Господи Иисусе, прости меня за то, что я не молился тебе! Господи Боже, прости меня, что я не молился тебе!» Я повторял это однообразной молитвой до тех пор, пока не уснул.