Филипп Капуто - Военный слух

То затихая, то разгораясь вновь, бой продлился до наступления сумерек, но роте «В» так и не удалось сойтись лицом к лицу с основной группой вьетконговцев. Партизаны воспользовались задержками, случившимися при вылете подкрепления, чтобы оторваться от разведпатруля и снова растаять в буше, оставив несколько снайперов и небольшой арьергард прикрывать свой отход. Шесть человек были убиты, ещё четырёх взяли в плен в селении, сожжённом гранатами с белым фосфором. Наши потери были незначительны: несколько раненых, поражённых гранатными осколками, но лишь один, из разведпатруля, получил серьёзное ранение, потребовавшее госпитализации. Как бы там ни было, рота «Браво» сочла, что прошла боевое крещение, это солдатское святое таинство посвящения, и бойцы вернулись на базу в воинственном настроении.

На следующий день поздно вечером Питерсон созвал офицеров и взводных сержантов на инструктаж. Мелкая стычка с участием роты «В» сподвигнула штаб на попытку достичь более выдающихся результатов, а именно провести операцию «поиск и уничтожение» силами двух рот. Необходимо было искать и, в случае обнаружения, уничтожить 807-й батальон противника. Считалось, что он действует в предгорьях у деревни Хойвук, располагавшейся на дальней стороне долины. Рота «Дельта» должны была занять блокирующую позицию недалеко от места событий предыдущего дня, а роте «Чарли» предстояло пойти в наступление, высадившись с вертолётов в нескольких милях к западу оттуда. Площадка десантирования — прогалина, зажатая между высотами 107 и 1098. Последняя представляла собой огромную зелёную пирамиду, которую вьетнамцы называли более поэтично: Нуй Ба-На. Оттуда рота «С» должны была двигаться на юго-восток вдоль реки Сонгтуйлоан, пройти через деревню Хойвук, и затем соединиться с ротой «D». Я понял, что это за манёвр, вспомнив дни учёбы в Куонтико: «молот и наковальня». Роте «С» предстояло сыграть роль молота, а вьетконговцы должны были бежать под её натиском как обезумевшие крысы, чтобы разбиться о роту «D» — наковальню. Так этот план выглядел на карте капитана, на которой непролазные джунгли были всего лишь зелёной кляксой, а все холмы были плоскими.

Питерсон завершил инструктаж чтением инструкций командования бригады о правилах боя. Днём раньше стрелок из роты «В» застрелил крестьянина, очевидно, приняв его за вьетконговца. Во избежание подобных происшествий в дальнейшем командование бригады в очередной раз приказывало держать патронники пустыми за исключением ситуаций, когда вероятность встречи с противником высока, а в районах, контролируемых партизанами, запрещалось вести огонь по безоружным вьетнамцам, за исключением бегущих. Другими словами, бегущий вьетнамец представлял собой законную цель. Этого мы как-то не поняли, и почувствовали здесь какой-то подвох. Никто ведь не горел желанием стрелять по гражданскому населению. Почему передвижение бегом должно идентифицировать человека как коммуниста? А если мы пристрелим вьетнамца и окажется, что бежал он на законных основаниях? Будет это считаться оправданными действиями военнослужащего или основанием для отдания его под военно-полевой суд? Наконец, шкипер сказал: «Слушайте, я сам не знаю, что это значит, но я поговорил с командованием батальона, и мне сказали, что там считают так: если вьетнамец убит, то он вьетконговец». На этой ноте инструктаж был закончен, и мы пошли инструктировать командиров отделений.

Следующие несколько часов были посвящены обычным мероприятиям по подготовке, которыми все, кроме взводных сержантов, занимались с весёлым воодушевлением. Когда я вошёл в их палатку, чтобы передать Кэмпбеллу последние распоряжения, меня поразила их серьёзность. Кэмпбелл выглядел особенно мрачным, совсем не похожим на себя, и в тусклом свете керосиновой лампы, оттенявшем его морщины, казавшиеся более глубокими, чем обычно, он выглядел намного старше своих тридцати шести лет. Он писал письмо жене и троим сыновьям. Странно, я ведь и подумать не мог, что он чей-то муж и отец, или кто-нибудь ещё — для меня он был только сержантом. В общем, я что-то сказал по поводу их мрачного настроения.

«Никакое оно не мрачное, — ответил Колби. — Просто в роте у нас все ведут себя так, будто собираются в бойскаутский поход. Мы тут только что об этом говорили, и решили, что если завтра кого-нибудь убьют, надо будет выложить его на всеобщее обозрение и провести мимо него роту, чтобы все поглядели на труп. Тогда и посмотрим, останутся у кого-нибудь причины для веселья или нет».