Михаил Сухоросов - Игра на слух

…Итак я сижу с трубкой и кружкой пива, отмывшийся и даже слегка отдохнувший. Мне удалось урвать где-то часа полтора сна, пока Учитель решал какие-то свои проблемы, а потом он разбудил меня для разговора, и разговор этот, похоже, сейчас начнется — во всяком случае, вид у Грентвига, ящера старого, многообещающий: внимательно разглядывает меня, поигрывая, по своему обыкновению, маленьким серебряным кинжальчиком. Тут же присутствует и хрященосый дед, который с Учителем на пару вытащил нас из подвалов Цитадели и лап Секретников, но этот сидит с таким видом, словно его больше всего интересует пиво в кружке. Странный дед, одет как-то не по-нашему, чересчур уж богато…

А сидим мы в одной из комнатешек мизерного замка, куда нас привел Учитель этим утром, и я до сих пор не понял, кому же он, собственно, принадлежит. Пытался выспросить у местной прислуги, но все до противного неразговорчивы, и ни одной женщины на весь замок, кроме Гельды и Ларико. Опять же, странно…

— Ну, Меченосец, ты готов?

— Да, Учитель, — я отставил кружку. Грентвиг улыбнулся мне так ласково, что я внутренне содрогнулся:

— Ничего, можешь пить. Если, конечно, не боишься поперхнуться, — он поднялся, прошелся по комнате кошачьей своей походкой… И тут я чуть в самом деле не поперхнулся: в самый неожиданный момент он резко повернулся ко мне, выставив обвиняющий перст как дуло пистолета, и гаркнул:

— Ты кретин, Меченосец! — на некоторое время он умолк, очевидно, для того, чтоб я проникся столь ценной информацией, а затем начал разгром, подчеркивая узловые моменты резким движением пальца:

— Ты, кажется, считаешь, что я учил тебя — запретными способами, заметь — только для того, чтоб ты напросился на отлучение?! — он не спрашивал. Он обличал. — Ты считаешь, что знание о том, как вызывать нежить — кстати, этого достаточно, чтоб тебя сжечь! — дано тебе только для того, чтоб хвастать перед дикарями?! А еще ты думаешь, что если у тебя ума не хватило с самой обычной бруксой справиться, ты можешь использовать Алый знак. Ты полагаешь, что меч — да не какой-нибудь, а Хельмберт, добывая который, я рисковал головой — у тебя только для того, чтобы рубить головы ублюдкам-Секретникам? В общем, ты возомнил, что если спутался с ведьмой и трахнул колдунью со Свинцового, то теперь можешь все. На самом деле ты не можешь ни хрена. Пускать носом пузыри и гадить в углах — вот твои возможности на данный момент.

Он замолчал так же внезапно, как и начал и уставился на меня, словно ожидая возражений. Будто я не знаю, что он их терпеть не может… да и возражать особо нечего. Но судя по этой выволочке, он о моих делах неплохо осведомлен. И тем не менее, я ему понадобился. Зачем, интересно? Он ведь, даже в носу ковыряя, преследует какие-то свои тайные цели… К тому же, раз он вставляет мне такой пистон при человеке постороннем, значит… Значит, этот человек не совсем посторонний. Грентвиг, кажется, угадал мои мысли, кивнул в сторону носатого:

— Кстати, познакомься: это верховный хранитель имперской печати.

Я было поднялся, чтоб приветствовать хранителя по всей форме, но тот только отмахнулся:

— Без чинов. Зови меня Лэрд, так будет проще. Мне, во всяком случае.

Я ограничился кивком и снова повернулся к Учителю, ожидая продолжения обвинительного монолога, но он, видимо, решил, что покуда с меня хватит, и проворчал:

— Но вот если ты считаешь, что я шел на конфликт с Верховным Магистром только для того, чтоб наставить на путь истинный идиота-ученика, ты крупно ошибаешься.

Похоже, идиот-ученик зачем-то понадобился? — рискнул предположить я, Грентвиг, звероящер старый, не то хрюкнул, не то усмехнулся:

— Поразительно! И как ты додумался?

— Сам только что сказал…

— Да. И если б я в Ордене оставался, я б первым тебя сцапал.