Абрам Вольф - В чужой стране

Вчера состоялось выступление в театре. Народу собралось — яблоку упасть негде. Вдоль стен, в проходах публика стояла. Конечно, дело тут не в славе наших «артистов». Люди пришли посмотреть на русских.

Первым выступал Сергей Белинский. Голос у него громоподобный. Как всегда, начал он песней «Широка страна моя родная». Столько силы, гордости в этой песне, когда ее поет Сергей Белинский! Аплодировали страшно.

Хорошо выступал хор. От русских народных песен Французы пришли в восторг. И музыканты наши им понравились, особенно «трио». Кто бы подумал, что старый лесник Леня Говстюк, отчаянный парень, так чудесно играет на скрипке? Очень чуткая душа у него… А Соколов? А Лобанов? Прямо музыканты-профессионалы!

Украшением нашего концерта была, конечно, Нина Твердохлеб. И где она научилась стольким танцам — русским, украинским, молдавским, чешским, испанским… Вчера, когда она танцевала, я вспомнил ее рассказ о том, что пришлось ей вынести, пережить в фашистском рабстве. Невольно подумалось о силе нашего, советского человека. Казалось, совсем сердце от горя закаменело, а вот — живое оно. Нет, не согнулся наш характер под тяжестью испытаний, не померк разум, не опустошилась душа…

Самое замечательное вчера, пожалуй, было после концерта. Конферансье объявил, что концерт окончен, а публика не расходится. Кто-то из французов, в середине зала, запел «Интернационал». Через минуту пел весь зал. Пели французы, русские, поляки, английские и американские солдаты… Гимн звучал, как клятва на вечную дружбу. Да будет так!

5 декабря. Сегодня — День Конституции СССР. По этому случаю в клубе бригады был устроен вечер. Много было гостей — французов, англичан, американцев.

Часто приглашают к себе в гости рабочие. Вчера были на вечере, устроенном в честь партизан русскими, украинскими и польскими шахтерами. Угощали нас от всей души, не пожалели последних франков. Эти люди работают на здешних шахтах по два, по три десятка лет. Но по родине они сильно тоскуют. Один русский шахтер, старик, сказал мне: «И жить тяжело на чужой земле и помирать. Да, брат, тяжело ложиться в чужую землю…»

20 декабря. Немцы предприняли контрнаступление в Арденнах. Прорвались к французской границе, взяли город Рошфор. Мы слышим гул орудий. Судя по всему, американские войска в панике бегут. Франция наводнена дезертирами. Газеты сообщают, что во Франции скрывается сто тысяч американских солдат. Кругом идут облавы…

Почему американские войска, так хорошо вооруженные техникой, не могли справиться с немцами в Арденнах? Ведь немцы не имеют здесь, на западе, больших сил! Об этом среди наших партизан много разговоров. Объясняют по-разному. Многое нам не понятно…

Только что прослушал сообщение о новых победах Красной Армии. Наши войска вышли к Будапешту, освобождают Чехословакию… Красная Армия спасает народы от гибели. Какое это счастье — быть ее солдатом!

24 декабря. Молодец Дядькин, молодец! Вот тебе и лейтенант, 24 года… Нет, не только возрастом и чином определяются качества человека! Рука у него умная и твердая. Кое-кто хотел не признавать власть, да ожегся. «Строптивые» побывали на гауптвахте. Не понимают эти люди, что мы среди чужих, что за каждым нашим шагом следят и по нашему поведению судят о русских, о Красной Армии…

В глубоком раздумье, поеживаясь от холода и потирая озябшие руки, Шукшин шагал по большому, неуютному кабинету. За окном сыпал густой снег. Тяжелые влажные хлопья, подгоняемые ветром, неслись сплошным потоком.

В комнате было полутемно, и от этого казалось еще холоднее.

Зима в этом году не баловала. Бельгийская столица замерзала: шахты не работали, в городе совсем не было угля. Хлеба в Брюсселе тоже не было. Приехавшим из Лондона бельгийским министрам некогда было заниматься снабжением населения. У них были другие дела…

Об этих-то делах, о положении в стране и размышлял помощник начальника Советской военной миссии Шукшин, шагая взад и вперед по кабинету. У него только что был Вилли, руководитель айсденских коммунистов: приехал по делам в Брюссель и зашел навестить друзей. То, что рассказал Вилли, взволновало Шукшина и встревожило.

Да, обстановка в Бельгии сложная. Сразу не разберешься… Куда ведет линию правительство Пьерло? Когда Пьерло сидел в Лондоне, он был против восстания, его правительство заклеймило призыв Фронта независимости к восстанию против фашистских оккупантов, как авантюру. Шукшин хорошо помнит выступления по радио министра иностранных дел Спаака, призывавшего бельгийцев сидеть спокойно, не «раздражать» врага. Бельгийские патриоты не послушались министров, отсиживавшихся в Лондоне. Партизанские полки и отряды отважно дрались на улицах Брюсселя, в арденнских горах, на бесчисленных каналах. Когда же Пьерло и его министры в обозе английской армии приехали в освобожденный Брюссель, они объявили себя инициаторами и вдохновителями народного восстания.