Лариса Захарова: Сиамские близнецы

«Что он имел в виду под этой фразой? — задумался Дорн. — Может быть, Гитлер затевает с поляками какие-то длительные дипломатические игры? Я так составлю ответное письмо фон Шелии, что он поймет, насколько мне интересны причины его длительного пребывания в Польше. Только как он сможет мне ответить? Абвер просматривает всю корреспонденцию из Восточной Европы, перехвачены все кабельные линии… — Дорн серьезно посмотрел на Смита:

— Рональд, мне кажется, вам следует побывать в Польше — вот по этому письму.

— Будем брать большой подряд?

— Большой и крайне важный.

— Это всегда приятно. К тому же я никогда не выезжал за Ла-Манш.

— Уверяю, там есть на что посмотреть.

Дорн взял письма Ингрид и пошел к себе наверх. Сел к столу, перекинул календарь. До наступления 1937 года осталось всего шестнадцать дней. Скоро Лондон разукрасят к Рождеству, в роскошных магазинах начнут продавать роскошные подарки по рождественским ценам. «Посмею ли я сделать подарок к Рождеству Нине? — с улыбкой подумал Дорн и, расслабившись, мечтательно откинулся на стуле. — А что принято дарить девушкам? К тому же — титулованным девушкам? Меха, бриллианты, орхидеи? Только не орхидеи — слишком свежи впечатления от встречи с Гессом. Кольцо? Ну, это уж слишком. Могут не так понять. Я подарю ей куклу, пусть играет. А теперь за дела».

Дорн потянулся, стараясь взбодриться, взял чистый лист бумаги и начал письмо к Досту насчет того, смогут ли они увидеться в середине января, чтобы отправиться в Червоный Градек, резиденцию принца Гогенлоэ: «Дорогой Фриц! Кажется, только вчера был Сочельник, за которым последовало столько событий нашей жизни. И вот на пороге новый, 1937 год…»

Русская фашистская партия. (Здесь и далее прим. авт.).