Свен Хассель - Легион обреченных

В тот вечер майор Хинка тоже ужинал жареной гусятиной.

Мы прокрались вдоль бесконечной вереницы товарных вагонов и остановились у большого крытого, дверь его была опечатана печатью вермахта. Однако печать с массивным замком были сломаны, и Старик быстро отодвинул ее.

— Взгляните и скажите, что об этом думаете.

Мы чуть не рухнули при виде того, что предстало нашим вытаращенным глазам. О, боги — неужели такие вещи еще существуют? Консервные банки с ананасами, грушами, говяжьим филе, ветчиной, спаржей, стеклянные с имбирем, с персиками. Настоящие кофе и чай, шоколад, сигареты и вино — красное, белое, коньяк, шампанское. Гастроном на колесах, поэма, восточная сказка.

— Боже Всемогущий! — ахнул Кроха. — Кому предназначается этот вагон?

— То есть кому предназначался, — поправил Плутон. — Даже чудовище вроде тебя должно понимать, что твои шаги направлял Бог. И делал это не для того, чтобы ты стоял, задавая глупые вопросы.

На другой день, когда мы прибыли на большую товарную станцию Бухареста, где нам предстояло высаживаться, Порта исчез с ящиком вина, и вскоре после этого маневровый паровоз оттащил наш вагон на отдаленный запасной путь, где он был надежно укрыт от любопытных взоров. Порта даже уговорил штабс-фельдфебеля выписать на вагон накладную, так что он бесспорно принадлежал восемнадцатому батальону.

Нас расквартировали в румынских казармах у реки Домбровиц, неподалеку от города. Однажды в субботу вечером Порта отправился в Бухарест поиграть в покер со знакомыми румынами и не вернулся к утренней перекличке в воскресенье. Мне. пришлось выкрикнуть «здесь», когда назвали его фамилию.

Плутон решил, что Порта проиграл все, в том числе одежду, и теперь находится у какой-нибудь девицы, ожидая помощи. Нам поверить в это было трудно, Порта был гением мошенничества в картах. Казалось более вероятным и тревожащим объяснением, что он обчистил своих партнеров — и потом они набросились на него.

После завтрака мы поспешили в город на его поиски. Это было отнюдь не легкой задачей, Бухарест — большой город с миллионным населением. Мало того, он раскинулся на обширной территории, там много больших парков, широких бульваров, бесконечных улиц с домами в окружении садов.

Однако беспокоиться не было нужды. Идя по улице в одном из лучших жилых районов, мы увидели движущуюся навстречу нам странную процессию, до того странную, что все останавливались и глядели на нее. Четыре человека — двое румынских рядовых, итальянский сержант-берсальер [12] Стрелок или снайпер в итальянской армии. — Прим. пер. и мужчина в полном вечернем облачении — несли, пошатываясь, паланкин величиной с купе пассажирского вагона. На ходу они громко пели «В персидских садах» под аккомпанемент флейты. Флейтиста не было видно; он сидел внутри покрытой лаком и позолотой громадины. Неожиданно раздался его голос:

— Рабы, стой! Приготовиться к опусканию! Внимание — ставь!

Двое передних носильщиков опустили свой конец с таким стуком, что он разнесся на несколько километров, и из паланкина кое-как вылез Порта. Тоже в накрахмаленной рубашке и фраке, в цилиндре и с моноклем. Он приветствовал нас таким жестом, который скверный французский романист начала века назвал «неописуемым», и витиевато обратился к Старику и остальным:

— Cheris! Mes Freres! [13] Дорогие! Братья мои! (фр.). — Прим. пер. Меня зовут граф де ла Порта, божией милостью «фон» и «цу». Если не ошибаюсь, я знаю вас, джентльмены? Все идет хорошо в военных действиях Германии? Покажите мне список сегодняшних побед.

— В чем это ты передвигаешься, черт возьми? — спросил Кроха. — Наш скромный вагон для перевозки скота тебя уже не устраивает?

— Я собираюсь следовать на восточный фронт в этом специальном транспортном средстве, предназначенном исключительно для лучшего солдата немецкой армии. Джеймс, — это адресовалось мне, — пойдешь сзади и станешь подавать мне винтовку, когда нужно будет стрелять. Смотри, чтобы лучший солдат Германии хорошо целился перед тем, как нажать на спуск. На этой войне промахи недопустимы.

— А форма твоя где?

— Джентльмены, это джентльменская война. Я надел джентльменскую форму… Кроме этого паланкина и безупречного фрака я выиграл две тысячи триста лей и прекрасную музыкальную шкатулку, сейчас ее вам заведу.

Порта скрылся в глубине паланкина и появился снова с замечательной музыкальной шкатулкой в стиле рококо; она негромко играла менуэт, две фарфоровые пастушки танцевали. Вещь была, несомненно, ценной. Через несколько дней он подарил ее трамвайной кондукторше.