Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»

С высадкой англо-американских войск в Нормандии положение Германии еще более ухудшилось.

Наступал кризис. Одним из симптомов его было неудавшееся покушение на Гитлера, осуществленное одноруким полковником графом Штауффенбергом. Заговорщики пытались вывести Германию из тупика войны. Офицеры и генералы, принимавшие участие в заговоре, понимали, что, пока жив Гитлер, никто никаких переговоров с Германией вести не будет.

Прокатившаяся волна кровавых репрессий задушила заговор. У СС и СА прибавилось работы. Гитлер приказал выкорчевать всех, кто имел хоть малейшую причастность к заговору. На рекламных тумбах висели длинные списки осужденных к расстрелу.

Однажды в кабинет Карла без стука ввалились три эсэсовских офицера.

— Сдайте оружие! — приказали они.

— В чем дело? — удивился Карл, передавая им вальтер.

— Вы должны сейчас поехать с нами, — заявил незнакомый оберштурмфюрер, пряча пистолет в портфель. Всю дорогу Карл думал о возможной причине ареста, но ни к какому выводу не пришел.

В кабинете, куда Карла привели эсэсовцы, сидел старый знакомый Клаус Диппель, ставший штурмбанфюрером.

— Садитесь, фон Риттен, — сказал он, указав Карлу на кресло, стоявшее перед столом.

Карл сел, стараясь казаться спокойным. Но это удавалось с трудом.

— Надеюсь, курить-то мне можно? — спросил он.

— Кури, — буркнул Диппель, раскрывая досье.

Прикуривая от зажигалки, Карл почувствовал, как дрожат его руки.

— Вы были знакомы с неким полковником графом Шенк фон Штауффенбергом?

«Вон оно что!» — По спине скользнули холодные мурашки.

— Во время моего обучения в училище рейхсвера в Дрезден-Нойштадте я знал юнкера фон Штауффенберга. Но он обучался в соседней роте, поэтому мы близки с ним не были.

Диппель записал ответ в карточку допроса.

— Как часто вы встречались со Штауффенбергом?

— Я не могу назвать количество наших встреч… Мы же, повторяю, учились в одном училище. Но я был мало знаком с ним и регулярных контактов не поддерживал.

— Когда вы встречались последний раз?

Карл задумался.

— Последняя наша встреча была, — сказал он после долгой паузы, — в январе 1939 года в дворянском клубе на банкете в честь восьмидесятилетия его величества Вильгельма II. За банкетным столом наши места оказались рядом.

— О чем вы говорили с ним?

— Обычный светский разговор. Интересовался службой. Мы служили в разных гарнизонах. Сплетничали об общих знакомых. Больше я с ним не встречался. Я в это время был уже летчиком, а граф остался верен инфантерии.

— Значит, после 1939 года не встречался с ним? А не было ли попыток со стороны Штауффенберга восстановить знакомство, скажем, с помощью переписки?

— Нет, — твердо ответил Карл.

— Проверим! Подпишись вот здесь, — сказал Диппель, протягивая ему ручку.

— Ну, как жизнь? — поинтересовался штурмбанфюрер, давая понять, что официальная часть кончилась.

— Жизнь? Вот попал сюда и сразу вспомнил, что ты обещал меня заставить лошадки лепить из дерьма.

— Помнишь? — засмеялся Диппель. Он извлек из бара, вмонтированного в письменный стол, пузатую бутылку и налил рюмки. — Нет, Карлхен, окажись, что ты связан со Штауффенбергом, то запахнет не лошадками…

Диппель надавил кнопку звонка. Заглянул оберштурмфюрер, приезжавший за Карлом.

— Верни подполковнику оружие, — распорядился он. — Ну что — еще по одной на дорожку?

— Наливай. — Карлу еще не верилось, что он выкарабкался из этой истории. — А как поживает наша Лотта? — спросил Карл, чтобы заполнить затянувшуюся паузу.

Оберштурмфюрер, казалось, не торопился возвращать вальтер.

Диппель помолчал, что-то обдумывая, потом нехотя выдавил:

— Дней пять назад она погибла в автокатастрофе.

— М-да! — вздохнул Карл. — Смерть не разбирает ни возраста, ни пола, ни заслуг…

Про себя же подумал: «Бедная Лотта, она знала слишком много и этим избавила себя от старческих недугов».

— Откуда у тебя все это? — спросил Эрвин, закуривая болгарскую сигарету.

— Со складов интендантского управления, — улыбнулся Карл.

Эрвин посмотрел на шоколадную обертку.

— Трофейный. А мне на паек выдали соевые конфеты, дрянную колбасу и эрзац-сигареты, в которых не табак, а бумага, пропитанная никотином.

— Забери все полученное барахло, отвезем его назад. Я тебя познакомлю со своим лучшим другом. Он будет и для тебя делать приятные вещи.

Был тот редкий день, когда приятели занимались своими делами. На самолете Эрвина меняли двигатель, а Карла из-за простуды врачи не допустили к полетам.