Свен Хассель - Генерал СС

— Отлично, Свен. — Хайде указал на ближайшую амбразуру, казавшуюся словно в пяти километрах над головой. — Я буду прикрывать тебя, а ты забросишь ее туда.

— Кто, я? — спросил я в ужасе.

Хайде поглядел на меня.

— Я сказал ты, так ведь?

— Да, но как, черт возьми, я смогу это сделать?

— Не спрашивай меня, — равнодушно ответил Хайде. — Не я придумал эту задачу, я должен только обеспечить ее выполнение.

Я уставился на амбразуру. Примерно три с половиной метра над землей.

— Ты мастак, — сказал Грегор. — Ты всегда отлично бросал гранаты.

Я посмотрел на него с ненавистью. Хайде повел головой, и я с тяжелым сердцем вышел на открытое пространство. Пулеметчик, сидевший высоко за одной из заводских стен, тут же открыл огонь. Пули жужжали вокруг меня злобным осиным роем. Я прицелился, открыв грудь огню русских, размахнулся и бросил гранаты к амбразуре… Бросок оказался недостаточно сильным. Гранаты полетели не под нужным углом. Бомба ударилась о стену в полуметре ниже амбразуры и упала к нашим ногам. Я едва уловил, как Хайде бросился на меня и свалил на землю перед самым взрывом. Взрывной волной мне чуть не оторвало руку. Я очень надеялся, что так и случилось, но когда потрогал ее, она оказалась на месте.

— Идиот проклятый! — прорычал Хайде. — Теперь они нас засекли!

Я обиженно сел на землю, массируя плечо. Хайде занес ногу для удара.

— Вставай! — И подкрепил приказ жестом. — Осталось только одно. Встанешь мне на плечи и забросишь туда эту штуку.

Я в ужасе взглянул на него. Хайде был психом. Совершенным психом. Мне давно приходила в голову такая догадка.

— Ну? — Он щелкнул мне пальцем, словно дрессированной собачонке. — Давай доводить дело до конца.

За тенью от бункера все еще бушевал бой. Несмотря на меткий, как всегда, пулеметный огонь Порты, русские пушки продолжали палить.

— Послушай, — обратился я рассудительно к демоническому Хайде, — думаю, теперь должен попытаться кто-то другой. Мне чуть не оторвало руку, и я не…

— Лжешь!

Хайде схватил меня за больное плечо и поднял на ноги. По правой стороне тела пробежал огонь. Хайде хлестал меня по щекам одной рукой, пока я не ощутил головокружения, потом шагнул назад и подставил мне руки, положенные одна на другую.

— Так! Ставь сюда ногу и влезай.

У меня не было выбора. Никакого выбора на этой треклятой войне не существовало. Хайде был намного сильнее и, не колеблясь, убил бы меня, откажись я снова повиноваться его идиотским приказам. И его бы никто не винил за это. Я безнадежно оглядел остальных. Понц хныкал, прижавшись к стене. Грегор вызывающе смотрел на меня. Только Легионер слегка улыбнулся ободряюще и подмигнул.

Я проглотил появившуюся во рту горькую жидкость, поставил ногу на руки Хайде и вскочил ему на плечи. Грегор подал мне гранаты. Хайде сделал несколько шагов назад, под огонь противника, и я потянулся к амбразуре. Но когда сунул туда руку с гранатами, их выбили винтовочным прикладом… Я потерял равновесие, ухватился за голову Хайде и повалился, увлекая его за собой. Мы вместе покатились вниз по заснеженному склону.

— Ты нарочно! — заорал Хайде. — Пристрелю, трус поганый!

Я повернул голову и увидел его глаза, красные, горящие жаждой убийства. Увидел оскаленные острые, белые зубы. Пузырьки пены в уголках рта. Блеск металла в руке. И не стал его урезонивать. Выскочил из рва и побежал обратно по этому треклятому склону, Хайде за спиной у меня взвыл, как волк. Тяжело дыша, я бросился между Грегором и Легионером, и тут брошенный Хайде нож отскочил от стены над моей головой. Хайде неподвижно стоял под огнем на середине склона, пули проходили впритирку с его головой. Вскинул кулак и погрозил неуязвимому бункеру.

— Ну, погодите, гады! Я еще до вас доберусь!

Внезапно он ринулся к стене и, объятый бешенством, взбежал до ее середины. Тяжело дыша, повалился на спину в снег, встал и предпринял второй неистовый приступ. Каким-то чудом нашел опору для ноги, кирпич, выступавший из стены сантиметра на два. Для обезумевшего Хайде этого было достаточно. Он распрямился, перебирая стену руками, и ухватился за торчавший из амбразуры ствол пушки. С шеи у него свисала на вытяжном шнуре мина. Если б он оплошал и нечаянно привел в действие взрыватель, его бы разнесло на куски.

— Псих, — лаконично объявил Грегор.

— Треклятый нацист! — добавил я.

Легионер смотрел вверх, покачивая головой в невольном восхищении.

— Псих и нацист, — согласился он, — однако при всем при том превосходный солдат.