Свен Хассель - Генерал СС

— Как ты это узнал? — спросил я.

— Очень просто. Прочел… «Мой дорогой Штайкер, предлагаю срочно выбрать одного из твоих самых способных штабных офицеров и отправить его в Берлин сообщить фюреру из первых рук о невозможном положении, в котором мы оказались после прорыва русских под Калачом. Искренне твой Шмидт!» — И торжествующе поглядел на меня. — Понял?

— Да… Ясно, — сказал я.

— А мне нет, — тут же заявил Малыш.

Мы стали объяснять ему. По-настоящему большая шишка — например, фельдмаршал — вполне мог обратиться к подчиненному «Мой дорогой Штайкер» и подписаться «Искренне твой»… но пусть только подчиненный так напишет фельдмаршалу, и его тут же втопчут в грязь! Малыш поскреб затылок и сказал, что, видимо, да, но, казалось, его что-то продолжало беспокоить, и я понял, что мы вряд ли его убедили.

— Это вопрос психологии, — серьезно объяснил Порта.

— Да, но…

— Вот послушайте, — сказал я. — Эти двое не особенно любят друг друга.

И прочел вслух:

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. Голубинский, 16.11.1942. Генералу Зейдлицу.

Срочно требуется реорганизация следующих частей: 16-й и 24-й [28] Видимо, не 24-я, а 14-я дивизия. — Прим. ред. танковых дивизий; 3-й пехотной дивизии; 100-й артиллерийской [29] Видимо, не артиллерийская, а егерская. — Прим. ред. , 76-й, 113-й и 384-й пехотных дивизий. Будьте добры немедленно заняться этим.

Хайль Гитлер!».

— Очень холодно, — сказал Порта и сделал вдох. — Очень скверная сгущенная атмосфера. Хоть ножом ее режь.

— Послушайте, — заговорил Малыш. — Я ничего не понимаю. Что он там пишет про шестнадцатую? — Поглядел на меня и Порту округлившимися глазами. — Это же мы. Это про нас речь.

— Чтоб мне провалиться, он прав! — сказал Порта, собирая вместе все бумаги. — Откуда у Ивана наши письма? — И погрозил кулаком молчавшим пленникам. — Что это вы делаете с чужими письмами?

— Понятно, почему мы не получаем почты, — проворчал Малыш. — Эти гады, небось, целый мешок захватили.

Порта с блеском в глазах поглядел на пленных.

— Думаю, мы сможем без труда развязать им языки. Что скажете? Дайте мне пробыть пять минут наедине с обоими…

— Кончай, — сказал я и пошел к выходу. — Давай сосредоточимся на возвращении. Письма возьмем с собой. Пусть Хинка разбирается с ними.

Мы затолкали пленников в транспортер, закрыли все смотровые щели и выехали из леса к развилке, на которой сбились с пути. На дороге уже было движение. Мы миновали несколько русских автоколонн, но остановить нас никто не пытался. А вот немцы, когда мы въехали на свои позиции, устроили нам очень горячий прием.

— Треклятые идиоты! — выкрикнул Малыш, уже разворачивая пушку. — Они набиваются на неприятности!

— Это мы набиваемся! — ответил я, крепко держась в петляющем транспортере. — Хорошо, если вернемся целыми.

Порте как-то удалось проскочить неподбитым. Мы лихо подкатили прямо к командному пункту и остановились прямо у ног оберста Хинки. Наш водитель выскочил и откозырял.

— Докладывает ефрейтор Порта! Задание успешно выполнено.

Хинка с разинутым ртом смотрел мимо него на транспортер.

— Откуда, черт возьми, эта штука? — И указал на красную звезду на башне. — Что произошло?

— Ничего. — Порта перевел недоуменный взгляд с Хинки на наш транспорт. — Это вы о транспортере? — Пожал плечами. — Мы немного опаздывали. Понадобился нам, чтобы вернуться вовремя.

— Но где вы его взяли?

— В общем, дело было так.

Порта безуспешно пытался стоять смирно и держать палец между ягодиц. Хинка нетерпеливо цокнул языком.

— Ну? Я жду!

— В общем… это вышло случайно. Понимаете, мы оказались в лесу. Сами знаете русские леса, они тянутся на многие километры, а мы, как я уже сказал, опаздывали. — И рассеянно взглянул на транспортер. — Словом, наткнулись на него. Это показалось хорошей мыслью… да, и кстати, — добавил он, обернувшись снова, — мы привезли пару пленных. И гору почты.

— Почты? — отрывисто спросил Хинка. — Какой?

— Немецкой. Мы сочли, что они похитили ее у нас. Пленные, то есть.

Хинка нахмурился.

— Ты серьезно это, ефрейтор?

— Так точно. — Порта повернулся к Малышу. — Веди обоих, пусть оберст посмотрит на них.

Малыш вытащил пленных и поставил перед Хинкой. Какой-то лейтенант подбежал с разинутым ртом и принялся развязывать им руки.

— Господи! — произнес Хинка.

Он стоял, неотрывно глядя на них. Порта горделиво смерил пленников взглядом и с довольным видом кивнул.

— Они в вашем распоряжении.