Олег Курылев - Суд над победителем

Скеррит сделал паузу, ожидая реплик Файфа или Боттомли, но те молчали.

— А хотите небольшую зарисовку в виде некоего умозрительного комикса, чтобы легче было представить, во что превратилась наша воздушная война? — спросил он. — Представьте, что вы, мистер Боттомли, с семьей, прогуливаясь по парку, натыкаетесь на вашего злейшего врага, который тоже вышел подышать воздухом со своим семейством. Между вами вспыхивает ссора, и вы оба хватаетесь за оружие. Однако быть раненым или, того хуже, убитым чертовски не хочется, ведь вечером вас ждет партия в бридж в особенно приятной компании. И вот, видя, что ваши домочадцы в безопасности, вы хватаете ребенка вашего врага и приставляете к его голове пистолет. Более того, когда враг не идет на попятную, вы хладнокровно стреляете и проворно берете в заложники следующую жертву, скажем его жену.

— Довольно фантазировать! — заорал маршал. — Какого черта вы тут городите?

— Я на понятном примере просто объясняю вам выработанные вами же принципы ведения войны. Войны не между армиями, а, вследствие благоприятной ситуации, между нашей армией и мирным населением вражеской страны с благим намерением снизить собственные потери. Намерения-то благие, да только где же честь армии? Где благородство солдата и достоинство офицера, низведенных собственным командованием до статуса террористической банды? Вам всем, — Скеррит поочередно повернулся к судьям, присяжным и публике, — вам всем, господа, известно требование сэра Харриса, выдвинутое им немецкому народу. Оно публиковалось в газетах и печаталось на миллионах листовок. В нем маршал обращался не к правительству Германии, не к солдатам, не к командованию вооруженными силами, не лично к Адольфу Гитлеру — он обращался к немецкому населению с требованием сбросить власть нацистов, словно Германия стояла накануне демократических выборов и немцам нужно было только проголосовать против национал-социалистической партии. Нет, вы только вдумайтесь в это требование: вы своими руками побеждаете наших врагов нацистов или мы продолжаем убивать вас!

— Хватит! — взревел маршал. — Вы позорите страну! И не смейте говорить «наша армия» и «наша победа». Вы к ним не имеете никакого отношения.

— У меня к этому свидетелю нет вопросов, — отвернулся Скеррит. — Мистер Файф, если хотите…

У генерального атторнея тоже не было вопросов, и разъяренный вконец маршал Боттомли, досадуя на то, что вообще влез в это дело, резко отнял руки от барьера, словно по нему пустили электрический ток, и направился… нет, не на свое место в первом ряду, а к выходу из зала. Судьи, присяжные и все остальные проводили его долгим взглядом вплоть до того момента, пока за ним не захлопнулась дверь. Возникла длительная пауза. Лорд Баксфилд либо заснул — он всегда задремывал, когда дело доходило до драки (а в Олд Бейли случалось и такое), либо глубоко задумался над тем, как ему завершить эту опасную полемику, не вызвав, однако же, большого неудовольствия прессы. Чем-чем, а мнением прессы он дорожил и очень расстраивался, когда о нем или долго ничего не писали, или писали что-нибудь не очень лестное. В первом случае даже больше. Взглянув на молчаливого шефа, инициативу дальнейшего ведения заседания взял на себя сидевший по правую руку лорд Гармон:

— Мистер Скеррит, вы имеете еще что сказать?

— Да, милорд. Считаю дальнейшую дискуссию о правомочности действий Королевских ВВС 20 марта в районе города Хемница малопродуктивной. Присяжные и судьи услышали достаточно, чтобы сделать надлежащие выводы. Что касается мнения защиты, то оно сводится к следующему — налет британских бомбардировщиков на Хемниц 20 марта 1945 года преследовал целью убийство мирных граждан, разрушение жилого фонда и памятников культуры и не может быть оправдан никакой военной необходимостью. Таким образом, этот налет защита квалифицирует как преступный акт терроризма, недостойный традиций британской армии.

Не обращая внимания на шум зала, Скеррит остановился напротив стола со стенографистами, недвусмысленно давая понять, что ждет дословного занесения его выводов в протокол.

— Полагаю, что сторона обвинения выскажется по этому поводу в заключительной речи, — добавил он. — А сейчас я хочу продолжить защиту моего клиента и вызвать в зал еще одного свидетеля. Не пугайтесь, господа, этот свидетель не будет кричать и бросаться гневными взглядами.

— Кто это? — спросил лорд Гармон.

— Это Шарлотта Шеллен.