Анатолий Сульянов - Только одна ночь

Ночь была не из самых трудных, в полете Прилепский едва держался за ручку управления, давая возможность больше пилотировать летчику. Борисов летал неплохо, ошибок почти не допускал, слыл отличным стрелком на полигоне, не раз отличался на учениях. Правда, ночью в сложных метеоусловиях при минимуме погоды летал редко. То ли комэск осторожничал, то ли сам Борисов вперед не рвался. Характер у Сергея был ровный, даже чуть-чуть мягче, чем надо бы, слыл в полку молчуном, в разговоры и эскадрильские заботы почти не вмешивался.

Приближался главный этап полета в облаках — заход на посадку. Будь повнимательнее, пилот: с вводом в разворот чуть ли не все стрелка приборов начнут двигаться и за каждой смотри, чтобы вовремя подправить где надо, креп уменьшить или вертикальную скорость снижения увеличить. Смотри да смотри, за секунду взгляд должен несколько раз «обежать» пилотажные приборы. Да еще ручка управления, да контроль за двигателем; достаточно на мгновение задержать взгляд на одном приборе — глядишь, машина уже сыпаться начала, а там и земля рядом. Борисов вел спарку хорошо, самолет устойчиво шел в развороте, нацеливаясь на стоявший в пятидесяти километрах аэродром.

Земля надвигалась. Прилепский ощутил ее приближение по тому, как Борисов заметно напрягся, сдавив ручку управления, и зажал педали, особенно после того, как оператор посадки сообщил удаление до аэродрома. «Скован пока, — молча рассуждал Прилепский. — Земли ждет». А ее ждать не надо — она появится, когда время придет. Сама появится. Ошибка знакомая. Перед выходом из облаков молодые иногда принимаются визуально искать посадочную полосу, отвлекаясь от пилотирования по приборам.

— За прибором смотри! — потребовал Прилепский, нажав кнопку СПУ — самолетного переговорного устройства. — Высоту чаще контролируй! — Он отпустил кнопку СПУ и тут же почувствовал, как Борисов еще сильнее зажал ручку управления.

После напоминания Прилепского о высоте Борисов бросил взгляд на пилотажные приборы, стараясь точнее выдержать все параметры полета. Землю увидел внезапно, словно кто-то сиял с глаз темную повязку, и, уточнив скорость и обороты, перенес взгляд вперед, поближе к бетонке, чтобы получше всмотреться в темноту и своевременно начать выравнивание. Впереди, переливаясь в темноте блестками, плескались на высвеченной бетонке светлые ручьи прожекторов, куда летчик и довернул машину; самолет пронесся над торцом посадочной полосы, ворвался в луч второго прожектора и, мягко коснувшись колесами бетонки, побежал вдоль цепочки боковых огней.

После заруливания и выключения двигателя летчики поочередно вышли из кабин и остановились у левого крыла, положив на его отполированную поверхность снятые шлемофоны, влажные подшлемники, свисающие гофрированными трубками кислородные маски. Борисов доложил о выполнении задания и отклонениях в полете. Прилепский не перебивал летчика, прислушиваясь к негромкому, с заметной от волнения хрипотцой голосу, стараясь уловить ту самую уверенность в четкости анализа полета, которая и позволяет старшему сделать вывод о внутренней готовности человека к вылету. Ночью летать — не на велосипеде кататься. Одна-единственная ошибка может стать последней. Тут в знаниях и в пилотировании не должно быть белых пятен.

— Готов летать самостоятельно?

— Готов, товарищ командир!

— Ну, раз готов, — Прилепский посмотрел на густую сажевую темноту ночи, — лети! Повнимательней при выходе из облаков. Аэродрома не ищи. С приборов глаз не спускай. — Сказал и направился в сторону стартового командного пункта, оттуда сподручнее наблюдать за полетом Борисова: и экран локатора перед глазами, и визуально видно получше.

Взлетел Борисов хорошо, докладывал спокойным голосом, над приводной радиостанцией прошел точно, разворот выполнил на месте. Прилепский придвинул стул к экрану поближе и, не отрываясь, стал следить за отметкой самолета Борисова. Светлое зернышко — символ истребителя — катилось к центру, самолет снижался точно по глиссаде. «Трудно человеку в кабине современного самолета, — почему-то подумал Прилепский, — это не «кукурузник» на скорости сто кэмэ в час, только успевай поворачиваться…»

— Борисов к дальнему подходит, — тихо сообщил руководитель полетов. — Из облаков вот-вот выйдет.

По времени Борисов должен был доложить о пролете дальнего привода, но динамик молчал; Прилепский поднялся, подошел к экрану локатора: