Владимир Кунин - Ты мне только пиши... Хроника пикирующего бомбардировщика [Повести]

Ничего не подозревая, Сергей отодвинулся.

Венька быстро и коротко просвистел одну букву и одну цифру.

Женька на своей половине принял морзянку и крикнул:

— Г-2!

— Убил, подлая душа… — сказал Сергей и вычеркнул «эсминец».

И тут впервые до Сергея донеслась морзянка. Он мгновенно все понял, повернулся к Веньке и очень строго сказал:

— Гуревич, не подсказывай! Выведу!..

Из-за стенки послышался «ученический» голос Соболевского:

— Мы больше не будем…

И так как Сергей не ответил, Женька постучал в перегородку и сказал:

— «Стреляй»! Чего ты думаешь?

А Архипцев стоял у своих квадратов и смотрел в упор на стенку.

— Я думаю, как это Митька так попался?! Самое обидное, что когда фотики дешифровали его пленку, оказалось, что это не аэродром, а фальшь-макет… Венька, подъем!

Венька вскочил.

— На, — Сергей протянул Веньке кусочек мела, — набросай район полета.

Венька удивленно посмотрел на Архипцева и стал быстро и уверенно рисовать рядом с квадратами «морского боя».

— Так… — приговаривал он. — Тут у нас идет «железка». Тут речушка чешет… Мост… Журавлевка… Мы… Торбеево… Кирпичный завод… Разгрузочная ветка… Разъезд семнадцатого километра…

— Километра, — поправил ударение Архипцев.

— Ну, нехай километра… Поселок «Парижская коммуна», и все.

— А теперь смотри, — сказал Архипцев. — Мне Пастухов рассказал, как все это было. Только закончил фотографировать — «фоккеры», три штуки. Идут со снижением, будто садиться хотят. Митька по кромочке облаков за ними. Посмотреть хотел, куда сядут… «Фоккеры» — в облачность. Митька их потерял. Но в маленький просвет увидел аэродром ихний. Он пробивает облачность, чтобы отфотографировать и аэродром тоже. Все сделал и опять начал высоту набирать, его тут и перехватили. Они, суки, словно ждали его там… Он в облачность, и с приветом… Ну, а сажал уже Пастух…

Женька уже давно прислушивался ко всему, что происходило за стеной, и теперь тоже включился в разговор:

— Ребята! А откуда там взялись эти «фоккеры»?

— Откуда? От верблюда! Не говори глупостей… — ответил Венька.

— Я вот что думаю, — задумчиво проговорил Архипцев. — Просто они всю группу «фоккеров» рассредоточили по маленьким площадкам и долбают нас из-за угла да из-под бока.

— Значит, ты думаешь, что вообще нет основного аэродрома? — спросил Женька из-за перегородки.

— Есть.

Венька с уважением взглянул на Сергея.

— Есть у меня одна мыслишка…

Над штабной картой склонились три человека: командир полка, начальник штаба и штурман полка.

Дорогин задумчиво почесал карандашом кончик носа.

Начштаба отошел от стола, несколько раз развел руки в стороны.

— Действительно, вроде толстеть начал, — пожаловался он. — Слушай, Иван Алексеевич… Объясни, пожалуйста, почему именно Архипцев… А?

Дорогин промолчал, разглядывая карту.

Начштаба опять развел руками, сделал три глубоких вдоха, вынул маленькую расческу и стал причесывать свои редкие светлые волосы.

— Сознайся, что питаешь слабость к этому экипажу, а, командир?

— Не скреби по башке так, — лениво сказал Дорогин. — Нет у меня никакой слабости. К-какая еще может быть слабость…

— Брось, брось! — рассмеялся начштаба. — Ты им даже Кузмичова своего отдал…

— Слушай, М-михалыч, — протянул Дорогин, — вот В-витька Семочкин, он это правильно подметил… Х-хороший был парень Ч-червоненко… Только он был «ведомый». Он был к-классный «ведомый». А здесь, М-михалыч, нужен «в-ведущий». С-самостоятельно мыслящий, понял? Ну нравятся мне эти пацаны! Ну что ты со мной поделаешь?! Нравятся, и все тут!..

Дорогин ткнул в пепельницу окурок и с силой придавил его.

— Николай Михайлович! — сказал Семочкин. — Чем ты, ей-богу, недоволен? Отличный экипаж! Летчик — думающий, штурман — знающий, радист — дай Бог каждому!

— Ладно, ладно! — махнул рукой начштаба. — Вы вместе летаете, поэтому и песню одну поете…

— Это точно, — подтвердил Дорогин, — мы же экипаж. И ты наш экипаж. Только ты этого еще не понял.

— Верно, Иван Алексеевич, чего-то я тут не разберусь: люди на гауптвахте сидят, а ты, понимаешь…

— А вот ты и дай команду, чтобы их выпустили, — посоветовал Дорогин.

Начальник штаба недоумевающе посмотрел на Дорогина, мельком глянул на Семочкина и удивленно сказал:

— Не понял.

— Эксперимент окончен, понял? Как говорил один юрист: сам факт ареста — сильнодействующее средство. Короче — эти парни мне нужны.