Владимир Кошута - «Обезглавить». Адольф Гитлер

Шафров, устало опустился на диван, вытер вспотевшее лицо.

— Позволь мне, дорогая, перевести дух. Я дал полный вперед, а в моем возрасте такой ход держать трудно. Устал. А затем, осмелюсь заметить, хорошая дочь своему родителю прежде всего говорит здравствуй, а не Боже мой.

— Прости, но сейчас такое время…

— Зачем рисковать, Александр Александрович? — упрекнул Марутаев, — В городе немцы.

— Знаю, знаю, — недовольно ответил Шафров, — Вчера честь имел сам убедиться в этом. Своими глазами видел как к городской ратуше на Гранд Плас подъехал на мотоцикле с коляской немецкий майор, спустил с флагштока бельгийский флаг, бросил его себе под ноги и поднял над ратушей фашистский флаг с омерзительной свастикой.

— Ты был у ратуши? — обеспокоилась Марина, — Как ты мог?

Шафров выдержал небольшую паузу и голосом, в котором преобладали интонации покорности судьбе, сказал:

— Мне, дочка, уже ничего не страшно. Я свое прожил. Смерти я не боялся раньше, а теперь тем более.

— И кто же присутствовал при этом «историческом» акте? — едко спросил Марутаев.

— Представьте себе, были мэр города, мэры коммун, — ответил мрачно Шафров. — Стояли у парадного входа в ратушу и наблюдали за унижением нации, будто ничего и не случилось.

— Бедная Бельгия, — зашептала Марина. — Что теперь с нею будет?

Но ей никто не ответил. Разговор внезапно оборвался и ни у кого не было желания его продолжать. Перед ними открывалась новая, неизвестная страница в их судьбе и каждый вдруг почувствовал душевную опустошенность, потребность на какое-то время остаться наедине со своими мыслями.

— Оккупация… — размышлял вслух Марутаев, — Какая судьба теперь ожидает нас, русских эмигрантов, в Бельгии? Эмигрант в любом государстве — чужой человек. Человек второго сорта. Что же будет с ним в государстве, оккупированном врагом? Когда все жители этого государства сами стали людьми второго сорта?

За окном прогремели последние танки и по мере их удаления в комнате наступала тишина, которая с каждой минутой становилась томительнее, невыносимей. Первым ее нарушил Шафров.

— Сейчас наша судьба тесно переплелась с судьбой бельгийцев, — рассудительно заговорил он, — У нас теперь один общий враг. Бельгийцам и русским надо вместе драться с ним. Надо становиться в один боевой строй, друзья.

— С кем становиться в один боевой строй? — возмущенно спросил Марутаев, — С бургомистром? Так он уже сложил оружие. Видимо, и король его сложит скоро.

— Нет, ты не прав, Юра — горячо возразила Марина, — Драться будут все, кому дорога Бельгия. В России в тысяча восемьсот двенадцатом году люди брали в руки топоры, вилы, колья и били французов.

Так то в России, Марина. В России, — напомнил ей Марутаев.

Она протестующе резко поднялась с дивана, где сидела рядом с Шафровым, подошла к столу и свет от свечи пал на ее строго сосредоточенное лицо.

— Так и в Бельгии будет, — сказала она уверенно. — Бельгийцы не станут перед фашистами на колени. У нас на фабрике все женщины возьмутся за оружие. Вот увидите, — Обвела решительным взглядом Марутаева, Шафрова, продолжила с меньшей запальчивостью, но с той же уверенностью. — Фашистов надо бить беспощадно. Не давать им расползаться по Европе, по всему миру.

— Все дело в том, душа моя, Марина, — заговорил Шафров после некоторой паузы, — что вашим женщинам, как и всем бельгийцам, которые соблаговолят сразиться с неприятелем, нужно оружие. Король его народу не оставил. Склады и арсеналы при оккупации Бельгии забрал противник. Стало быть, для того, чтобы бельгийцам взяться за оружие, его сначала надо где-то и как-то раздобыть. Надо вооружаться, друзья мои. Вот в чем вопрос.

— Как? — спросила Марина.

— Каким образом? — поддержал ее Марутаев.

Шафров задумался, ответил несколько мгновений спустя:

— Прежде всего следовало бы бельгийцам отправиться на оборонительный рубеж на реке Диль. Всего три дня назад там проходили ожесточенные бои. Об этом писали газеты, сообщало радио. Враждующие стороны переместились далеко на запад. Пал Брюссель. Надо думать, поле брани еще не убрано. Так надо поторопиться. Разумеется, складов оружия и боеприпасов там не обнаружить. Но, если внимательно поискать в окопах, блиндажах, на боевых позициях, то кое-что найти можно.

Марина и Марутаев благодарно посмотрели на Шафрова. Они все поняли.

Река Диль. Неширокая, тихая, медленно плутающая по равнинной местности юго-востока Бельгии. Марутаев и Марина, конечно, не могли знать, что в генеральных штабах бельгийской, французской, английской армий этой реке предназначалось стать оборонительным рубежом, на котором, в случае нападения Германии на Бельгию, должны были развернуться основные силы союзников, чтобы задержать, а затем разгромить и обратить в бегство войска Гитлера. В штабных разработках оборонительного плана «Диль» так и было сказано: «Обратить в бегство». История однако засвидетельствовала противоположное — бегство войск союзников.