Милош Крно - Лавина

И действительно, через пять минут к ним подбежал запыхавшийся староста. Лицо его вспотело, он вытер лоб носовым платком, закрутил вверх седые гусарские усы и вежливо поклонился.

— Я пришел к вам, господа, сказать, чтобы вы не боялись, — обратился он к доктору, который спросил его, что это за стрельба.

Ондрейка махнул рукой:

— Это хоронили какого-то русского, партизана, вот и стреляли на кладбище в воздух, как будто он был генералом. — Он нагнулся к нотариусу и тихо добавил: — А если бы там были и немцы, все равно вам нечего бояться.

Доктор предложил ему место, и, когда Ондрейка забрался в повозку Блашковича, кучер тронул лошадей.

— Послушайте, пан доктор, — начал Ондрейка, хитро улыбаясь, — я уже давно хотел вас кое о чем попросить… Беньо угрожал мне и Соколу. А Сокол, как вы изволите знать, находится ведь в числе повстанцев. Я уже старый козел, да и не офицер, так что я не мог…

Доктор предложил ему сигарету, поднес огня. Ондрейка продолжал:

— Говорят, что рука руку моет. Если бы вы, господа, заступились за меня перед теми, — он сделал жест правой рукой и поднял голову вверх, — я бы за вас всегда, знаете… Теперь уже каждый знает, что немцы так просто не уйдут, еще будут и у нас. Ведь, между нами, господа, — добавил он шепотом, — вы же не коммунисты…

Лицо Шлоссера прояснилось. Он даже не заметил, что мимо их повозки прошла группа партизан, которых доктор и Блашкович учтиво приветствовали. Шлоссер потер ладони и бросил на Ондрейку короткий взгляд.

— Что вы, пан староста! — титуловал он его по-старому. — Как вы можете нас подозревать? Мы ведь понимаем друг друга. Само собой разумеется, — он надул губы, — что ничего вам не будет.

— Тогда — и вам, — самоуверенным тоном успокоил его Ондрейка, и его черные, колючие глаза заблестели. Однако, увидев у первых домов новых партизан, он сразу же осекся. Уже тише и в то же время сокрушенно добавил: — Хочу дать вам пятьсот крон на партизан…

Когда они остановились перед коттеджем, доктор Главач, шаря по всем карманам в поисках ключа от ворот, подумал:

«Противно, что я, убежденный чехословак, должен вступать в союз с глинковцами, ну да… чем черт не шутит».

Люди в Липтове, окруженном густыми лесами, готовились к ожесточенной партизанской, войне, но, когда вместо нее протянулись длинные нити сплошных фронтов, легче воевать оказалось гитлеровским войскам.

Отражая натиск до зубов вооруженных дивизий и специальных корпусов, необходимо было укрепить слабые места фронтов и закрыть дорогу в горы.

Когда партизаны отряда «За освобождение» получили приказ удержать траншеи любой ценой, чтобы немцы не прорвались к Бистрице, они уже овладели основами военного дела. Грнчиар знал, что автомат, если он лает издалека, наделает больше шума, чем вреда, и что лучше двигаться к недалеко расположенному пулемету перебежками, чем лежать на одном месте. Грнчиар знал также, что танк опасен, если от него убегаешь, и что та пуля, которая свистит, не убивает.

— Тряпка вшивая, — пробормотал Грнчиар, тщательно ощупав каску, которую только вчера получил, — все-таки прострелили! — Он с большим трудом повернулся между двумя глиняными стенами, вытащил ногу из мутной, желтоватой воды, слегка отжал брюки, а нотой как-то неестественно весело взглянул на Имро Поляка, усердно вычерпывавшего каской воду из окопа. Грнчиар осмотрел каску, затем надел ее на голову и усмехнулся: — А я-то думаю, что это течет мне за воротник? Оказывается, в каске дырища. Черт бы ее взял! Это когда я навозную жижу выливал… — показал он рукой и тут, увидев ногу мертвого немца, свешивающуюся в траншею, с отвращением сплюнул: — Пришлось мне его как свинью! Да, — проворчал он себе под нос, — сам виноват, не поднял руки вверх!

Имро позволил себе небольшую передышку. Теперь вода доходила ему только до щиколоток, а час назад поднималась выше колей.

Наблюдательный пункт и окоп командира отряда были отрезаны от них целые десять часов. Их держали под прицелом немецкие минометы. После полуночи, когда боа утих, хлынул дождь. Лило как из ведра, и партизаны стояли по колено в холодной воде.

— Это ты хорошо сделал, — подтолкнул Поляка Грнчиар, — а то бы мы утонули здесь, как мыши. Сейчас-то ты командовал лучше, чем тогда, у кладбища.

Имро покраснел. Хотел было обругать его, но сдержался: он прав, вначале у него это и в самом деле не получалось. Ну да нужда научит человека.

— Ребята, почерпайте-ка еще! — крикнул он и, повернувшись к Грнчиару, добавил: — Послушай, ты как-нибудь убрал бы этого мертвого… Начнет вонять…