Милош Крно - Лавина

— Это вы пан Лани? — спросил жандарм толстяка.

— А что, разве не похож? — сердито отозвался тот. — Да, это я, мясник из Бистрицы…

Жандарм ухмыльнулся.

— На фотографии у вас усы, — возразил он.

— Ну и что? — пожал плечами мясник. — Что ж, мне теперь всю жизнь носить усы? Мне и без того истрепали все нервы.

Жандарм вернул ему документ и сказал:

— В соответствии с правилами вы должны заменить фотографию.

— Нет уж, я лучше отпущу усы, — захихикал толстяк, сложив руки на животе.

Офицер, судя по петлицам — сотник, документов не предъявил и показал на девицу многозначительным взглядом:

— Это моя невеста.

Жандарм отдал честь, а потом долго рассматривал удостоверение молодого человека. Наконец вернул документ и спросил:

— Вы из Прешова?

Лишь теперь пассажиры впервые услышали голос молодого человека:

— Совершенно верно, из Прешова.

— А куда едете?

Молодой человек прищурил глаза и ответил:

— В Жилину, по торговым делам…

Когда жандарм вышел из купе, гардист еще раз зажег фонарь и, как будто не удовлетворенный проверкой паспортов, обратился к пассажирам:

— Это все? Больше здесь никого нет?

Мясник расхохотался.

— Разве что в чемодане. Проверьте, — выдавил он сквозь смех, но гардист проворчал, чтобы такие замечания он оставил при себе и, выпятив грудь, последовал за жандармом.

Простуженная дама посмотрела на сотника ласковым взглядом; в темноте его голос ей не понравился, так что пропало даже желание продолжать разговор, но при свете он оказался весьма симпатичным.

— Куда изволите следовать? — спросила она, набравшись смелости.

— В Тренчин, — рассеянно ответил сотник.

Напрягая зрение, он старался разглядеть в падавшем из коридора тусклом свете сидящего у окна молодого человека. Сотник лихорадочно припоминал, где уже видел его. Светлые волосы, удивительно голубые глаза, высокий лоб, выступающие скулы… Наконец он не выдержал. На его лице появилась улыбка, и он обратился к молодому человеку:

— Извините, но ваше лицо кажется мне очень знакомым. Вы сказали, что вы из Прешова?

— Да, из Прешова.

— Я был там в сороковом. Может быть, тогда я вас и видел.

— Не помню, — ответил молодой человек спокойным голосом и принялся заводить свои ручные часы.

Поезд тронулся. Сотник закурил сигарету и в свете догорающей спички еще раз внимательно посмотрел на своего соседа.

Молодой человек потянулся, нарочито застучал зубами и сказал, зевая, что ему холодно, что он продрог. Потом он встал, надел кожаное пальто и медленно уселся. Сотник сразу же шепнул девице:

— Одевайся, выходим.

— Ты с ума сошел! — ужаснулась девица. — Ведь нам до Тренчина…

— Я должен, — он нагнулся к ее уху, — я должен кое о чем заявить.

Молодой человек посмотрел на сотника, и в голубоватом сумраке их взгляды встретились. Он разобрал только первые слова сотника и нахмурился.

Поезд сбавил скорость. Молодой человек встал и вышел в коридор.

Сотник прошептал девушке:

— Одевайся. Через пять минут выходим.

Заскрипели тормоза, мясник засуетился. Он дважды дернул за ремень рамы и, не обращая внимания на новые протесты простуженной дамы, высунул голову в открытое окно.

— Это только разъезд, — облегченно произнес он. Взглянув затем направо, мясник крикнул грубым голосом: — Ого, смотрите, выскочил на ходу!

Сотник сорвался с места, но паровоз в этот момент начал быстро набирать скорость. Офицер выбежал в коридор: двери были открыты, ветер заносил в вагон капли дождя вместе с хлопьями мокрого снега. Молодого человека и след простыл. Сотник вошел в купе, хлопнул дверью и взволнованным приглушенным голосом сказал девице:

— Я уверен, что это дезертир. Я узнал его. Из нашего батальона… Под Одессой он перешел к русским…

На шоссе за деревянным мостом, соединяющим над двумя рукавами Вага асфальтовое шоссе с грязной каменистой дорогой, остановился грузовик. Закрашенные синей краской фары осветили сапоги и кожаное пальто человека, который захлопнул за собой дверцу и осторожно обошел блестящую лужу.

Когда грузовик снова тронулся, мужчина быстрым шагом перешел через мост. По его походке и резким, прямо-таки военным движениям было видно, что этот человек молод. Шапку он натянул на глаза, в руке держал продолговатый электрический фонарик, время от времени освещая дорогу. Издалека, со стороны гор, донесся колокольный звон, извещая о том, что наступила полночь.