Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Танэгасима представляла собой остров, лежавший несколько южнее Кагосимы. Если бы вражеские эсминцы осмелились подойти ближе к нему, то наши самолеты с авиабазы Миядзаки наверняка потопили бы их. Но капитан Орита все же не захотел воспользоваться такой возможностью. Он держал лодку под водой, медленно продвигаясь вперед, вплоть до 16.00. Затем он отдал команду:

— Всплытие! Продуть главные цистерны!

Как же долго мы ждали этого приказа! Рев воздуха высокого давления, вытесняющего из главных цистерн воду, был для нас столь же желанным, как и первый глоток прохладного воздуха, ворвавшегося в кают-компанию, когда подводная лодка всплыла на поверхность моря. Вскочив на ноги, я не мог надышаться этим сладким дыханием океана. Я буквально пил его, и его вкус был для меня изысканнее любых деликатесов, которые мне приходилось когда-либо пробовать.

Лейтенант Обори, старший помощник командира лодки, сообщил нам, что капитан намеревается зайти в бухту Танэгасимы.

— Там мы сможем обстоятельно осмотреть наши «кайтэны», — сказал он, — и узнаем, повреждены они или нет.

Новость эта обрадовала нас, и мы принялись мечтать о заходе в Танэгасиму. Но менее чем через полчаса подводная лодка снова погрузилась. Наблюдатели заметили в небе небольшой самолет. Капитан Орита предпочел не выяснять, находясь на поверхности, наш он или же вражеский. Он держал лодку под водой до 20.00. Когда мы снова всплыли, было уже темно. Но лишь дизели лодки вышли на крейсерскую скорость, как снова прозвучал сигнал общей тревоги.

— Снова самолеты! — доложили наблюдатели.

Вслед за ними на нас посыпались то ли авиационные, то ли глубинные бомбы. При каждом их взрыве я непроизвольно втягивал голову в плечи. Впечатление было такое, что они рвутся прямо над нами. Черт побери этих американцев! Сначала их самолеты заставили нас уйти под воду, затем эсминцы продержали нас в погруженном состоянии более полусуток, а теперь их самолеты снова охотятся за нами. И все это практически у берегов Японии!

Боцман Фудзисаки попытался было разрядить обстановку шуткой.

— Похоже, группа «Татара» принесла с собой татара-рэта, — сказал он, громко засмеявшись.

В японском языке слово «татарарэта» означает день, наполненный неудачами. Никто эту шутку не поддержал.

Ранним утром следующего дня мы вошли в небольшую бухту Танэгасимы. Антенна нашего радара продолжала вращаться, обозревая воздушное и водное пространство, на палубе были выставлены наблюдатели на случай, если враг появится снова. Мы, четверо водителей «кайтэнов», смогли наконец под утро немного поспать. Поздним утром лейтенант Маэда потряс меня за плечо. Его обычно доброе лицо осунулось и посерело.

— Вставай, Ёкота! — резко произнес он. — Лейтенант Какидзаки хочет говорить со всеми.

Наспех одевшись и все еще протирая слипающиеся после сна глаза, мы прошли в кают-компанию. Там нас уже ждал лейтенант Какидзаки.

— Присаживайтесь, — сказал он. — Как мне доложили, самолеты прошлой ночью бомбили нас так, что лодка дала течь — повреждены цистерны с горючим. Дизельное топливо выходит в море. Капитан считает, что в таком состоянии невозможно выходить — нас будет очень просто обнаружить. Мы не сможем даже приблизиться к врагу, чтобы атаковать его.

Фурукава ужаснулся:

— Неужели нам снова придется вернуться?

— А где капитан? — спросил я.

— На палубе, — ответил лейтенант Какидзаки. — Он осматривает «кайтэны».

Из люка в переборке донесся голос старшего помощника капитана Обори:

— Капитан просит водителей «кайтэнов» подняться на палубу.

Едва выбравшись на палубу из люка, я тут же ощутил густой, тяжелый запах дизельного топлива.

— Да, течь довольно крупная, — кивнул Ямагути, поднявшийся впереди меня.

— Ох! — только и смог произнести я, едва ступив на главную палубу.

Наши шесть «кайтэнов» напоминали целлулоидные игрушки, которые случайно опустили в кипяток. Они были покрыты вмятинами, словно вокруг каждого из них сомкнулась какая-то гигантская пятерня, пытаясь смять его. Это зрелище не должно было чересчур удивить меня, поскольку наружный корпус «кайтэна» был сделан из стали толщиной всего лишь в четверть дюйма. [15] То есть около 6 мм. Вмятины и царапины зияли и на корпусе нашей субмарины, а большая часть антирадарного покрытия была содрана с рубки лодки ударными волнами.

— Это ужасно! — воскликнул Синкаи.

В довершение картины даже море выглядело ужасно. Чудесную голубизну, которой я любовался только накануне по дороге от Хикари, сменила бурая грязь, по поверхности которой расплывались пятна дизельного топлива, вытекавшего из цистерн лодки.