Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

Что же ждет нас в будущем? — задавал я себе вопрос. Будет ли флаг с восходящим солнцем снова реять над просторами Тихого океана? Чем будет мир для тех, кто останется жить после нас? Токио, как и другие крупные японские города, теперь постоянно подвергался бомбежкам гигантских Б-29. Мои соотечественники испытывали неописуемые страдания, но еще большие страдания предстояли им после того, как мы уйдем из жизни. Что ж, мы, первые шесть водителей «кайтэнов» группы «Татара», шли на задание. Следом за нами вскоре последуют другие, но в какой обстановке они окажутся! Еще видя горы родной земли, мы уже будем во враждебных водах. В 1945 году в Японии бытовала поговорка: «Выйдя из залива Бунго, ты уже среди врагов».

По внутренней трансляции субмарины прозвучал приказ всему личному составу занять места по походному расписанию и находиться в полной готовности. За подобным приказом должен был последовать приказ стоять по боевому расписанию. Пока мы шли по Внутреннему морю, нам было можно немного расслабиться. Но теперь, хотя мы еще находились в японских водах пролива Бунго, мы уже готовились увеличить скорость и идти противолодочным зигзагом. Американские подводные лодки уже начали шнырять совсем неподалеку от берегов Японии. Мы не могли позволить острым глазам янки через перископ вычислить курс и скорость нашего хода, чтобы затем они могли послать в нас смертельный веер торпедного залпа. Зигзагообразный курс должен был не дать им сделать этого.

Поступил приказ очистить верхнюю палубу лодки, на ней должны были остаться только несколько офицеров и пара дозорных. Подойдя к ведущему внутрь люку, я бросил последний взгляд на родную землю и скользнул вниз по трапу. В корпусе субмарины после широкого морского простора я сразу почувствовал себя зажатым со всех сторон. Мы, четверо старшин, были размещены в носовом отсеке вместе с экипажем лодки. Боцман Фудзисаки позаботился о том, чтобы наши койки оказались рядом с офицерской кают-компанией, где поместили Какидзаки и Маэду.

Я вдруг с удивлением обнаружил, что в данный момент мне совершенно нечего делать. Никаких личных вещей у меня при себе не осталось, за исключением секундомера и нескольких листков с набросками боевых курсов. С собой я не взял даже запасных фундоси. Принимать ванну на лодке не было возможности, да и пробыть на ее борту мне предстояло не более трех-четырех дней. За это время мы должны были обнаружить неприятеля и атаковать его. Мне не хотелось ничего писать, да и заводить знакомства с кем-то из экипажа лодки я тоже не был расположен. Я уже хотел было взять какую-нибудь книгу из небольшой библиотеки, которая была на лодке, и заняться чтением, как тут по трансляции зазвучал голос командира.

Капитан Орита говорил спокойно и уверенно. Слушая его слова, я смотрел на лица членов экипажа и понял, что их вера в своего командира безгранична.

— Мы вышли из пролива Бунго, — говорил командир, — и предполагаем двигаться в надводном положении до утра завтрашнего дня. Все члены экипажа должны сделать все возможное, чтобы доставить шестерых водителей «кайтэнов» группы «Татара».как можно ближе к расположению неприятеля, которого они должны поразить в самое сердце. Вы уже дважды делали это. Я уверен, что вы сделаете это еще раз.

Этими словами он закончил свою речь. Я остался на своем месте, не зная, чем мне заняться. Свободные от вахты члены экипажа подводной лодки лежали на своих койках, разговаривали, читали или же спали. Среди них мне было несколько не по себе. Они бросали на нас четверых добрые взгляды, но, похоже, чувствовали, что им не следует ближе знакомиться с людьми, которых отделяют от смерти лишь считанные часы или же дни. И это было им особенно трудно выдержать, поскольку мы были первыми водителями «кайтэнов» — неофицерами, идущими на задание на субмарине И-47. До нас на этой лодке шли только офицеры, которые почти не контактировали и не жили вместе с командой. Во мне стало нарастать чувство подавленности. Я не мог позволить ему завладеть мной и поэтому предложил остальным трем моим товарищам пойти поискать лейтенантов Какидза-ки и Маэду. Найдя их, мы принялись оживленно разговаривать, когда вдруг все пространство лодки заполнил звон колоколов громкого боя.

Это случилось ближе к вечеру. Колокола еще звучали, когда сквозь их пронзительный звон последовала команда: «Срочное погружение!» Мы были слишком ошеломлены, чтобы понять, учебная это тревога или реальная обстановка войны. По крайней мере, мы сообразили, что нам следует держаться в стороне и не мешать членам экипажа, несущимся к своим боевым постам.