Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы

С этими словами он отправился в центральный пост и предстал перед капитаном Сугамасой.

— Мой «кайтэн» все еще на ходу, господин капитан, — сказал он. — Позвольте мне стартовать и атаковать этот эсминец.

— Признателен вам за это предложение, Кугэ, — ответил ему капитан, — но это невозможно. Даже если ваша торпеда и не была повреждена глубинными бомбами, даже если ее двигатель и на ходу, я совершенно уверен, что ее электропроводка нарушена. Вы только посмотрите, что эти бомбы сделали с электросистемой нашей лодки!

— Позвольте мне все же стартовать, капитан, — продолжал настаивать Кугэ. — Ну позвольте!

Он, как и я, чувствовал, что лучше пасть в битве, несясь на своей торпеде к врагу, чем погибнуть здесь, внутри лодки, подобно избитому и беспомощному псу.

— Представьте себе, что произойдет, если электрическое управление рулями вышло из строя, — сказал капитан. — Вы же не станете управлять своим «кайтэном» вручную.

Если бы эти слова услышали офицеры Оцудзимы! Тогда, в ходе столь памятного нам всем семинара, один из них сказал, что мы должны даже вручную вращать винты наших торпед, если это понадобится. И все же Кугэ продолжал настаивать на том, чтобы выйти в море на врага.

— Мы же не можем просто сидеть здесь и ждать, когда враг нас прикончит! — твердил он.

Возможно, Сугамаса еще питал надежды на то, что благодаря своему опыту и искусству он сможет вызволить нас из этой ловушки. Или перемена в его сердце, о которой говорил Сонода, заставила его в большей степени почувствовать ответственность и за водителей «кайтэнов». А могло быть и так, что добровольный порыв Кугэ он истолковал просто как желание умереть и доказать тем самым неправоту офицеров Оцудзимы. В любом случае он по-прежнему не давал своего разрешения на старт.

Кугэ повысил голос. Он объяснил, что прошел множество тренировок, и сказал: он уверен, что сможет остановить атакующий нас эсминец. Они с капитаном все еще продолжали спор, когда эсминец вернулся, идя на нас в пятый заход. Спор прекратился, когда новая серия глубинных бомб взорвалась поблизости от нашей лодки.

Эта серия взрывов швырнула большую субмарину на борт так резко, что все, кто был в ней, попадали на палубу или на ближайшую переборку. Когда взрывная волна миновала, лодка постепенно, перекатываясь с борта на борт, восстановила равновесие, но ее дифферент на корму стал еще больше. Теперь нос субмарины вздымался больше чем на 15 градусов. Хождение внутри лодки теперь больше напоминало подъем на Фудзи, священную гору, находящуюся всего в нескольких милях от моего дома в Токио.

— Всем свободным от вахты, — раздался по судовой трансляции приказ капитана Сугамасы, — собраться в носовом торпедном отсеке!

Несколько дюжин людей прошло через кают-компанию, держа в руках тяжелые металлические части оборудования. Было необходимо облегчить корму и утяжелить нос лодки, в противном случае нам угрожала опасность скользнуть кормой вперед на океанское дно и оказаться там раздавленными давлением воды. Я, как и мои товарищи, тоже присоединился к этим перемещениям. Мы стали взбираться по вздымающейся под нашими ногами палубе с мешками риса из корабельной провизионки. Мы работали, пока не заполнили весь носовой торпедный отсек, но это ни на дюйм не изменило дифферент лодки. Она по-прежнему висела в воде под крутым углом.

Основное освещение вышло из строя. Тусклый свет аварийного освещения вырывал из темноты мрачные и потемневшие, грязные и потные лица членов экипажа. Так вот как умирают подводники, подумал я. Так и мои друзья встретили смерть. Это не имело ничего общего с атакой, пережитой мной несколькими неделями тому назад на субмарине И-47 в районе пролива Бунго. Сейчас мы просто сидели, принимая удар за ударом и ожидая того последнего, который покончит со всеми нами. Удары эти сыпались на нас, не давая нам передышки. Едва лодка выпрямлялась после очередной серии ударов, как враг наверху тут же возвращался, чтобы снова обрушить на нас свой смертоносный груз.

К этому времени мы уже убедились, что с поверхности нас обрабатывают два преследователя. К тому первому эсминцу теперь присоединился еще и помощник. Возможно, это был тот самый, который смог увернуться от «кайтэна» Икэбути. Где же сейчас Икэбути? Без сомнения, он уже мертв. У него уже давно должно было закончиться горючее. Вероятнее всего, он совершил харакири.

Мы не слышали никакого отдаленного взрыва, что было бы, если бы Икэбути привел в действие механизм самоуничтожения. Он, должно быть, преследовал врага, пока не закончилось горючее, а потом вспорол себе живот. Что за кончина для человека столь отважного!