Алексей Ивакин - Десантура-1942. В ледяном аду

– Твою мать… – грустно шептал он, пытаясь рассмотреть – есть там немцы или нет.

Речка – шириной метров десять всего. Но если немцы там поставили хотя бы два-три пулемета – звездец переправе.

Накроют на чистом льду на раз-два. И не спросят, как зовут.

Он пытался разглядывать берег в оптику снайперской «светки» полчаса, не меньше. Но так ничего и не сумев рассмотреть, отполз обратно.

– Ну что? – спросил его младший лейтенант Юрчик.

– Ни черта не видно. Солнце глаза слепит.

– Плохо… С наступлением темноты уже двигаться надо. – Юрчик почесал начавшую отрастать щетину.

– Товарищ командир, а разрешите проверить… – подал голос Заборских. – Мы отделением туда дернем по-быстрому и…

– Отставить… С тебя и твоих ребят ночных приключений хватит. Да и приказа не было переходить. Хотя мысль правильная…

– Может, мои, товарищ младший лейтенант? – подал голос сердитый на вид сержант Рябушка, командир третьего отделения.

– Давай. Только не сейчас, – остановил дернувшегося уже было «комода» Юрчик. – Обождем еще час, когда солнце за деревья зайдет.

На удивление его не вызвали к комбату. Оказывается, Иванько был не единственным таким… Пять человек по всей бригаде точно так же легли в снега демянских болот… И выстрела не успели сделать. Жаль. Бессмысленная смерть. Глупая и бессмысленная. Лучше бы пулю фрицевскую словили. А так просто сожрали продукты и сдохли. А рука не поднимется написать их матерям правду. Матери тут ни при чем. «Пал смертью храбрых». Вот, собственно говоря, и все. Что тут еще сказать, а? Пал смертью храбрых… Хотя бы и так. Теперь нам надо прожить за себя и за него так, чтобы не стыдно было смотреть в глазам нашим внукам. Интересно, а внукам не будет стыдно нам в глаза смотреть? Да вряд ли… Они будут лучше нас. Не смогут жрать в три горла чужое. Ведь они наши внуки будут. Наши, не чьи-нибудь. Но главное сейчас – фрицев изничтожить. А потом и о внуках думать будем…

– Товарищ младший лейтенант, а товарищ младший лейтенант! Проснитесь!

– А? – Юрчик подкинулся, схватившись за винтовку.

– Пора! Солнце садится!

И впрямь. Начинало смеркаться…

– Рябушка! Готовы?

– Давно готовы, – буркнул сержант.

– Тогда вперед. И при любой неожиданности – назад. Понятно?

– Ясен перец, товарищ командир. За дураков-то не держите. Зря, что ли, учились?

– Сейчас и посмотрим…

Третье отделение пошло вперед. И снова – осторожно спуститься по берегу, залечь на снегу, покрывавшему лед Поломети, и цепью двинуться вперед.

Юрчик внимательно разглядывал из кустов в бинокль противоположный берег.

Тишина…

Ребята доползли до середины реки. Несмотря на маскхалаты, их прекрасно было видно на снегу.

И если на том берегу были немцы, то они так же легко видели десантников, как и младший лейтенант.

Сержант Рябушка приподнялся на локте, оглянувшись назад, и показал большой палец – все нормально, командир!

Гулкий выстрел тут же порвал тишину. Голова сержанта лопнула как арбуз, и снег окрасился кровавыми ошметками. Тело его бессильно задергало ногами.

И правый берег зло полыхнул огнем.

Фонтаны пуль – то белые, то красные – взорвали безмятежную ледяную гладь реки.

Кто-то из бойцов бросился назад и тут же рухнул, пробитый очередью пулемета. Кто-то скорчился, вздрагивая при каждом попадании в тело. Кто-то тонко закричал, выстреливая не глядя обойму. Кто-то просто раскинул руки крестом, сгребая судорожными пальцами горячий от крови снег.

Третье отделение умерло за несколько секунд.

А на том берегу закричали что-то гортанно, и лес вдруг ожил. Хлопнул раз-другой миномет – разрывы разбили лед между лежащими трупами десантников, хлынула вода. Чье-то тело, чуть задержавшись на берегу проруби, свалилось в черную воду, чуть мелькнув на поверхности краем маскхалата и поднятой, скрюченной рукой.

Младший лейтенант, приоткрыв рот, смотрел на смерть своих ребят, а потом вдруг завопил:

– Огонь, огонь, огонь! – не замечая, что взвод уже давно палил по противоположному берегу из всего, что может стрелять.

В ответ били немецкие пулеметы, густо хлопали карабины. Еще одна команда – и по всему берегу встали серо-зеленые в страшных касках. И побежали вперед, спрыгивая с обрывчика и огибая воронки во льду. А минометчики немедленно перенесли огонь на берег, где засели русские десантники.

«Не меньше роты!» – мелькнула правильная, но трусливая мысль младшего лейтенанта.

– Отходим! – закричал он. Его бы никто не услышал, но цепь словно дожидалась приказа – рванув назад, в лес, к бригаде…