Бруно Апиц - В волчьей пасти

— Так.

— Сказал я… что-нибудь?

Гефель проглотил слюну.

— Не, брат…

— Совсем ничего?

— Не… Ты только кричать.

— Это правда?

— Так.

Гефель закрыл глаза.

— А ты?.. Что ты?

— Я тоже…

— Кричал?

— Так.

Тишина. Больше ничего сказано не было.

По апельплацу бежал посыльный. Он искал Кремера и, не найдя его, стал расспрашивать..

— Куда он девался?

Он помчался в Малый лагерь, поскользнулся в грязи, чуть не упал и наконец увидел Кремера.

— Вальтер!

Кремер не предвидел ничего хорошего. Он отвел посыльного в сторону.

— Ну что?

Молодой человек помедлил, чтобы отдышаться.

— Телеграмма! Я только что видел ее. — В его глазах прыгал страх. — Эвакуация!

Кремер ужаснулся. «Неужели правда?» На миг внезапный испуг приостановил в Кремере всякую умственную деятельность. Бессмысленно смотрел он в откровенно встревоженное лицо посыльного.

Многочисленные опасности, возникшие из-за ребенка, сплелись теперь в одну большую опасность. Дело шло к концу.

— Что же теперь? — спросил посыльный.

Лицо Кремера нервно скривилось.

— Ждать! — ответил он, так как другого ответа не находил, и вдруг обнаружил, что совершенно не знает, как нужно действовать теперь, когда настал этот самый «конец».

Что угодно, но только не ждать! Что-то внутри Кремера бессмысленно толкало его сунуть в рот сигнальный свисток, промчаться по рядам бараков и пронзительным свистом поднять к восстанию весь лагерь: «Эвакуация, эвакуация!»

Чтобы справиться со своим смятением, Кремер спросил:

— Ты знаешь какие-нибудь подробности?

Посыльный покачал головой.

— Я хотел только сразу же предупредить тебя. Начальство уже совещается.

Кремер что-то проворчал и засунул руки в карманы шинели. Итак, то, что должно было только еще прийти, теперь стало фактом. Но сейчас в своей пугающей близости известие казалось таким чудовищным, что завертело вихрем мысли спокойного и трезвого Кремера, Всего несколько дней назад он сказал Шюппу: «Через две недели мы будем либо свободны, либо мертвы…»

Тогда это были только слова! А теперь он стоял перед действительностью!

Кремера пробрал озноб. А что станет с Гефелем? С Кропинским? С десятью людьми из вещевой камеры?.. Пиппиг! Ребенок! Что с ними всеми будет?

Арестованные были заперты в тюрьму, под которую веймарское гестапо приспособило герцогские конюшни.

Рохус Гай, из частей СД [6] SD (Sicharheitsdienst) — эсэсовская служба безопасности (нем.). , повел Клуттига в свой кабинет, находившийся в первом этаже. Безнадежно унылым казалось это помещение с собранной наспех случайной мебелью, состоявшей всего лишь из нескольких стульев, стола, пишущей машинки у окна и уродливого шкафа с дверцей на роликах. Какое-то забытое растение в горшке прозябало на подоконнике.

На побуревших от старости обоях выделялись светлые четырехугольники с веселым цветочным узором — следы иных времен.

Клуттиг опустился на стул перед пишущей машинкой. Гай, с сигарой во рту, стоял посреди комнаты, втянув голову в широкие плечи. Его изношенный костюм мешком висел на могучем теле. Руки были засунуты в карманы оттопыренных на коленях брюк. Протершийся от ежедневного ношения галстук съехал набок и вылезал из мятого пиджака. Хриплым голосом Гай заворчал на помощника начальника лагеря:

— Я хотел бы знать, чем вы, собственно, занимаетесь там, на своей горе! В такие дни мы должны разыскивать для вас какого-то ребенка! Да ведь у нас не детский приют! — Гай лязгнул зубами, во рту торчала изжеванная сигара. — Мне бы ваши заботы!..

Клуттиг попытался объяснить ему, в чем дело. Сейчас, когда такое опасное положение на фронте, нельзя медлить с раскрытием тайной коммунистической организации…

Гай нетерпеливо дернул локтями — руки его по-прежнему были засунуты в карманы.

— И с таким делом черт приносит вас сюда к третьему звонку!

— Мы ищем уже давно… — защищался Клуттиг.

— Дурачье! — с презрением произнес Гай. — Сколько лет вы там грели себе зады и жили в свое удовольствие! Расхаживали среди других, как боги…

Клуттиг попытался возразить, но Гай сразу же обрезал его:

— Не болтай вздора! Ты сам точно такой же паразит, как и прочие! — Он языком перекатил сигару в другой угол рта. — Веселенькая была игра, не так ли? «Шапки долой, шапки надеть!» И стоять перед вами навытяжку. И чем больше черви ползали перед вами, тем больше вы заносились: «До нас никто рукой не достанет!» Сукины дети! От избытка самомнения вы даже не замечали, как людишки охотно пресмыкались перед вами. И как легко им было прятаться по своим кротовьим норам. Ну, а что теперь?