Олег Сидельников - Пора летних каникул

Старшина сказал, что придерживается взглядов покойных Шагурина и Боброва, которые считали своим долгом в любой обстановке вести активные боевые действия. Пусть фашисты дрожат от страха, пусть земля горит у них под ногами. А поэтому он, комбат, решил устроить на дороге засаду, разгромить какую-нибудь немецкую воинскую часть — все фрицев поубавится.

К вечеру батальон залег во ржи, у самой дороги. Мы установили наш «максим» на правом фланге. На левом фланге с «дегтярем» залег сам комбат.

Движение на дороге не было особенно оживленным. Изредка мимо нас проскакивали два-три грузовика, неспешно двигались задастые «першероны» с коротко подстриженными хвостами, легко тащившие тяжелые фуры, оживленно о чем-то толкуя, проехала группа самокатчиков, с треском промчался мотоциклист. Все это — мелкая дичь. Новый комбат мечтал о парочке взводов пехоты или еще о чем-нибудь в этом роде.

Первым потерял терпение Вилька. Он уверял, что чувствует себя старичком со знаменитой картины, подглядывающим за купающимися девицами.

— Вы как хотите, а я больше не могу спокойно смотреть на фрицев. Появится еще стайка колбасников — я им сделаю свинцовую клизму…

— …и комбат вгонит тебе в глотку такое угощение — не прожуешь до самой смерти. И правильно сделает. — Глеб улыбнулся — Имей терпение, Вилька. Представь себе, что ты на рыбалке и у тебя пока не клюет.

— Хм, — Вилька нетерпеливо тряхнул головой. — Это мне нравится! Мало того, что тебя каждую секунду могут распотрошить фрицы, так, оказывается, и среди друзей-однополчан есть охотники испортить тебе кровообращение.

— Суровые законы войны. Вилька вздохнул:

— Именно только это меня и утешает… Ну что ж, мальчики, давайте порыбачим.

Наше терпение с лихвой вознаградилось. Неугомонный Мчедлидзе лихо захватил «языка». Сделал он это с шиком — протянул телефонный провод поперек дороги, присыпал его пылью, а когда появился очередной мотоциклист, вскинул провод примерно на метр от земли.

Фриц оказался бесценным «языком», хотя был всего-навсего ефрейтором. Он сообщил, что через час должен проехать под охраной двух танков и нескольких вездеходов с автоматчиками важный чин из штаба группы армий «Юг».

Тут уж нас охватил настоящий охотничий азарт. Вильку трясло от нетерпения, и он все время хихикал. Ему, видите ли, представлялась морда этого важного чина, когда он превратится из охотника в дичь.

Время двигалось воловьими темпами. Так и подмывало прикрикнуть на него «цоб-цобе!»

Наконец вдалеке послышался шум моторов… Танк!.. Следом катили два вездехода, за ними — две легковых машины…

Все произошло легко и быстро. Едва головной танк с лязгом и грохотом прокатил мимо нашего «максима», из ржи выскочил красноармеец и швырнул под гусеницы связку гранат, другой боец треснул о танк бутылку с горючкой. И тут же на вездеходы обрушился огонь наших винтовок и автоматов.

Затем грохнули взрывы на левом фланге — комбат прикончил концевой танк.

Фашисты в панике бросились назад, но там их встретила группа наших автоматчиков, предусмотрительно замаскированная комбатом. Как выяснилось позже, этот тактический приемчик он позаимствовал у белофиннов.

То, что затем произошло, нельзя даже назвать перестрелкой. В десять минут все было кончено. Скорее всего вся эта кутерьма походила на маленькую Варфоломеевскую ночь. Только важный чин обвел нас вокруг пальца — он застрелился от страха. Комбат и комиссар чуть ли волосы на себе не рвали с досады. Но тут бойцы принесли толстопузый портфель с двумя блестящими замками. Вилька едва заглянул в него — ахнул: среди бумаг он обнаружил директиву командующего группой армий «Юг» по проведению боевых действий в августе месяце с указанием сроков и направлений главных ударов.

Узнав о директиве, комбат застонал:

— Эх, люди, люди!.. Была бы у нас рация… Глеб сказал:

— Между прочим, рация имеется во второй легковой машине. Одна беда — через пять-десять минут сюда нагрянут фашисты.

— Фашисты? — комбат непонимающе посмотрел на Вильку. — Ага… Ну и черт с ними. Есть у нас радист?

Радист нашелся.

— Вот что, братки, — приказал он Вильке и щуплому связисту в каске, похожему на худосочный гриб. — Надо отогнать машину с рацией в рожь и передать нашим содержание фашистской директивы.

Бойцы забеспокоились:

— Так ведь немцы, товарищ комбат…

— Тягу надо давать!

— Прикончат нас здесь, как куренков…

— Рра-азговорчики! — гаркнул комиссар. — Вы что?.. Понимать нада. Если понадобится, все здесь ляжем, а директиву обязательно передадим командованию. Ай-яй-яй-яй-яй! Нехорошо. Тысячи, десятки тысяч людей нам спасибо скажут. О других тоже думать нада.