Владимир Рудный - Гангутцы

Курортникам показывали развалины старых шведских и русских фортов, извлеченную из моря ржавую пушку с двуглавым орлом и датой «1799», гранитный стол с чашеобразным углублением, в котором была изготовлена жженка во время торжественной встречи в Ганге путешественника Норденшельда в 1881 году, и живописную панораму полуострова — с колокольни лютеранской кирки или с вершины водонапорной башни.

Контрабандисты приходили ночью в рыбацкие поселки на западном берегу полуострова. Пограничная стража и таможенники получали от них свою долю и отпускали их восвояси — на Аланды либо в Швецию.

Для иностранных туристов существовали две достопримечательности, охраняемые не только краеведами, — к ним вели приезжих в зависимости от национальной принадлежности: представителей новой Германии — к обелиску над бухтой в честь освободителя от большевиков фон дер Гольца; англичан и всех прочих — к невзрачному сараю с окошком, существовавшему еще до создания в 1874 году города Ганге; гиды называли это строение «Дом Фохлин», сообщая, что здесь жила какая-то старуха Фохлин, приветливо встретившая в 1854 году англичан с кораблей Чарльза Нэпира, высадившихся на полуострове; о том, что русский гарнизон сбросил этот десант в море, гиды не сообщали — туристов из Советского Союза тут не было.

Не всех иностранных туристов интересовали пейзажи Ханко. Под маркой туристов, под вывесками представительств различных фирм, банковских агентств, посреднических контор и консульств на полуострове действовали агенты английской, американской, германской и японской разведок. Послы и военные атташе, аккредитованные в Хельсинки, назначали на Ханко тайные встречи со шпионами. Иностранцы заглядывали и на батареи укрепленного района, настойчиво напоминая Экхольму, что армия Суоми для того и существует, чтобы в нужную минуту запереть советский флот в Финском заливе.

Полковник Экхольм за эти годы стал агентом еще трех разведок, помимо германской. Посредничество между разведками приносило доход, и, кроме того, Экхольм надеялся укрыться на полуострове от надвигающихся военных бурь.

Войну против Советов Экхольм считал неизбежной. Когда маршал начнет наконец поход через Карелию к Уралу, пушки заговорят там — под Ленинградом, Петрозаводском, Мурманском, — далеко от Ханко, от этих западных ворот Финляндии. А Экхольм широко раскроет ворота навстречу потоку оружия, обещанного Берлином и Вашингтоном, Лондоном и Парижем. И кто знает: может быть, придет через эти ворота новый фон дер Гольц?!

Перед самым началом зимней войны 1939/40 года Экхольм и его штаб перебрались в небольшую, но уютную дачу рядом с городским пляжем, — ее называли «виллой Маннергейма». Дача стояла на лесистом островке Мянтюсаари, от пляжа ее отделял искусственный пролив, и с материком ее соединял только узенький мостик, строго охраняемый часовыми и двумя английскими скорострельными зенитными автоматами. Позади дачи Экхольм приказал вырыть глубокие щели. Ну что же!.. В худшем случае придется пережить несколько бомбардировок. Впрочем, противовоздушная оборона полуострова так насыщена батареями, что она способна прикрыть от русских флот западных держав, если он придет в порт Ханко, а не только штаб Экхольма. Словом, роль интенданта в тылах устраивала Экхольма больше, чем должность офицера ударных частей.

Зимняя война докатилась, однако, и сюда. Из Выборга еле унес ноги отец. Вторичного бегства от красных он не выдержал: в своем замке Экхольм похоронил отца.

А потом началось. Форты оказались бессильными против советского флота. Пушки устарели. О блокаде Финского залива лучше не вспоминать. Русский крейсер беспрепятственно обстрелял побережье. На Ханко, далеко от фронта, рвались снаряды. Русские подводные лодки у ворот гавани подкарауливали транспорты. Сколько потерь — каждый день налеты авиации!

Даже зима, сковавшая льдами залив, не принесла Экхольму желанного покоя. Русские подводные лодки появлялись возле Ханко и зимой. На южном берегу в Эстонии русские устроили аэродром, и их штурмовики и бомбардировщики налетали оттуда на Ханко по нескольку раз в день. А генеральный штаб, устанавливая все новые батареи, запрещал использовать всю силу противовоздушной обороны и в каждой шифровке твердил: «Резервируйте зенитные батареи до весны…» Надо еще дожить до весны! Да и придет ли весной англо-французская эскадра или все кончится посулами прислать войска и флот против русских?