Сергей Кольцов - Тихая разведка

На месте вынужденной встречи с егерями, окончившейся для них полным разгромом, разведчики не задерживались. Шли умышленно сильно растянутой цепочкой на тот самый случай, что если вдруг нарвутся на вражескую засаду, то можно принять на себя внезапный огонь в рассредоточенном порядке, что само по себе имело ряд важных преимуществ. Но в жизни все относительно: звезда судьбы человеческой, ярко горящей на ясном небосклоне, внезапно срываясь, устремляется в мировое пространство, оставляя за собой неравномерный по свечению свет. Где-то уже почти на финише пути, разведгруппа была внезапно обстреляна из лежащей с правой стороны балочки плотным пулеметно-автоматным огнем. Злоумышленники, не обнаруживая себя, мгновенно исчезли, словно став привидениями. Кто были эти люди, оставившие после себя лишь теплые стреляные гильзы? Сколько их? Но понятно и ясно было одно: нападавшие не принадлежали к регулярным немецким подразделениям, те бы враз вцепились мертвой хваткой.

Теперь тяжесть переживаний надолго залегла в сердцах оставшихся в живых, и не было надобности ставить подобный вопрос. Важна была сама реальность: в спину, наповал, сражен сержант Игорь Мудрый, старшего же сержанта Касаткина спасла своим корпусом и начинкой в нем от неминуемой гибели зачехленная рация Ковровой, как уже однажды, в недалеком прошлом, такая же точно преградила путь фосфоресцирующей очереди немецкого ночного охотника-истребителя «фоккер», распоровшая фюзеляж ЛИ-2 и встретившая на своем пути зачехленную рацию, что спасло жизнь самому юному участнику разведрейда Ивану Щеголькову.

К вечеру, перед заходом солнца, группа достигла урочища Желтый Пес. Обустроились на вершине пологого спуска в долину. Дальше высота переходила в скалистый овальный с разрывами хребет, скудно покрытый хвойным лесом, а по обе его стороны, с запада на восток, параллельно ему тянулись сильно заросшие разнолиственными растениями балки, овраги, похожие на языки крупных животных, расселины.

У подножья с широкой кроной дуба построили просторный и уютный, сливающийся с общим фоном шалаш, щедро устлали пол сухой листвой и мхом, и получился ну, просто, царский, без золотого петушка на флагштоке, терем.

Взяв на себя роль часового, Черемушкин в глубоком раздумье провел бессонную ночь.

— Командир! Мне кажется, нас из хуторской усадьбы Святой Симеон ласкает чей-то любопытнейший взор. Ну, понятно, принадлежит он не златокудрой Кудеснице, — спустившись с нижних ветвей дуба, доложил младший сержант Сабуров, и, невольно бросив на Коврову взгляд, отметил необычную бледность ее лица.

— Этот «хитрый», носящий имя святого хуторок, мне тоже кажется подозрительным, — уточнил мысли Сабурова Черемушкин. — Слова гауптмана Зоненнбаха подтверждаются: мы оказались в одном из районов, в котором, возможно, и обосновались до грядущего момента немецкие кротовые гарнизоны. Склоняюсь к тому, что недавнее нападение на нашу группу совершили эти подземные солдаты. То, о чем ты говорил, нужно просто домыслить. Нас засекли наблюдатели и теперь неустанно пасут. Касаткин, твоя очередь вести контрнаблюдение за хуторком. Возьми мой «цейс».

Время шло к вечернему часу. Коврова с помощью Сабурова хлопотала над ужином. Черемушкин с Касаткиным, взобравшись на ветви дуба, с разных по высоте уровней, скрытые пышной кроной, терпеливо осматривали десятикратно приближенные к ним подворье и строения хуторка. Но все живое на территории Святого Симеона казалось вымершим, и сам этот факт еще больше настораживал разведчиков.

— Есть, попалась, муха-тарахтуха! — воскликнул Касаткин, уловив солнечный отблеск стекла.

— Да. Ты, как всегда, прав, Миша. Только не торопись, будто на свидание с женой в роддом. Видишь, во дворе сарай из красного кирпича?..

— Нет, командир. Вспышка мелькнула выше фронтона жилого дома: скорее всего, из его чердачного окна.

— Ясно! Противник ведет за нами двойное наблюдение. Пока сегодня тихо.

— Вы думаете за нас возьмутся и с грохотом выпрут?

— День на день не приходится, Михаил. Возможно, и так, как ты говоришь. Но с другой стороны, у тех, кто находится в хуторке, имеются дела и поважней.

— А что если нам упредить гарнизон хуторка и выяснить: почему Святой Симеон днем кажется пустынным, а с темнотой оживает? — предложил Касаткин Черемушкину.

— Нет, Миша. Этого делать нельзя. Какая необходимость из берлоги медведя поднимать. Главное мы знаем, а частности только вносят путаницу. Уйти — это можно. Но мы, войсковые разведчики, за тридевять земель от своих и обязаны по своему статусу продолжать выполнение своих обязанностей. Печально, Миша, потерять столько и каких людей!..