Владимир Черносвитов - Голубая стрела

Корабль настиг лодку как раз в тот момент, когда она подоспела к обрыву Малых глубин. Настала решающая минута: или — или. Лейтенант, майор и даже сигнальщик, затаив дыхание, впились взглядами в командира. Тот на миг зажмурился, потом решительно, с силой надавил кнопку. На корме взвыл ревун, вспыхнула синяя лампа.

— Бомбы — товсь!

— Первая!..

Смертоносные цилиндры сорвались в белопенную закипь за кормой. Из моря с ревом взметнулись столбы воды.

— Вторая!..

С гидроакустического поста доложили, что шум винтов прекратился, а эхопеленгационный контакт с лодкой потерян.

…На поверхности воды расплывалось большое пятно. С борта «БО» люди напряженно вглядывались в сине-зеленую зыбь, подернутую и сглаженную радужной пленкой соляра и масла. Пленку рябили пузырьки. Из-под воды вырвался большой пузырь воздуха, всплыли какие-то обломки, предметы.

Среди них было извлечено что-то блинчато-круглое и доставлено на борт командиру корабля. В руках Карева оказалась мокрая матросская бескозырка. Капитан-лейтенант посмотрел на ленточку: «Черноморский флот».

— Отбой боевой тревоги, — хрипло сказал Карев лейтенанту и, ссутулясь, ни на кого не глядя, ушел в офицерский отсек. За ним пошел замполит.

На палубе повисла тяжелая тишина.

— Своих накрыли… Эх! — с горькой досадой вздохнул кто-то из матросов.

С воздуха капитан Петров не раз видел подводные лодки и даже атаковал и топил их еще во время войны. Относительно близко, с берега, тоже как-то рассматривал, но внутри никогда не бывал. Несмотря на все только что пережитое, он спускался внутрь лодки не без любопытства.

Теснота, обилие приборов, густое переплетение электро- и воздухопроводов, масса всяких маховичков, ручек, краников, вентилей — все это отдаленно напоминало летчику внутренность большого самолета.

Однако Петров не успел почти ничего рассмотреть: проведя его сквозь центральный пост управления, командир лодки пригласил летчика в свою крохотную каюту и затворил дверь.

— Прежде всего познакомимся. Капитан третьего ранга Османов, — представился он Петрову и весело улыбнулся. — А теперь нужно переодеться в сухое. Что бы вам предложить?.. Ага!

Моряк извлек из шкафчика фуфайку, брюки, клетчатый пиджак и бросил на койку.

— Прошу. Недавно были за границей, купил кое-какое барахлишко. Пожалуй, великовато вам будет, но уж не обессудьте, капитан.

— Да что вы. Спасибо… Но хотелось бы прежде всего сообщить своим, что я спасен.

— Сообщить?.. Конечно! Тем более, что мы сейчас пойдем на погружение. На какой волне ведется прием?

— Семнадцать и две десятых, — ныряя в фуфайку, сказал Петров.

Османов вышел из каюты и очень скоро вернулся. Приоткрыв дверь, позвал Петрова:

— Товарищ капитан, может, сами сообщите? Рация настроена.

— Сам? Ну что же… — Петров пошел с командиром лодки к рации. Капитан третьего ранга вдруг остановился, что-то соображая. Улыбнулся Петрову.

— Только, знаете, о чем я попрошу вас? Не говорите, что вы на лодке. Ведь мы здесь на учениях… Понимаете? Подслушают «синие» — задачу не выполню, оценку получу плохую. Скажите, что на сейнер попали. А потом объясним.

— Понимаю.

Петров взял микрофон.

— «Лук», «Лук»… Я — «Стрела», я — «Стрела»… Слышите меня? Прыжок с парашютом прошел благополучно. Меня подобрал рыболовецкий сейнер, чувствую себя нормально. Здоров. Скоро буду… Вот тут капитан подсказывает — часа через четыре — пять будем в Аштауле…

— Все? Ну, вот и замечательно, — произнес Османов и скомандовал: — Срочное погружение!.. Штурман, ведите корабль…

Вернувшись с Петровым в каюту, моряк гостеприимно усадил его в единственное маленькое кресло, а сам сел на койку. Потом он извлек из шкафчика бутылку и две рюмки, налил, протянул летчику:

— За встречу! Весьма рад, что именно мы нашли вас.

— А вы искали?

Капитан третьего ранга блеснул откровенной улыбкой.

— По правде говоря, нет. Всплыли на короткое время, чтобы принять радиограмму, смотрим — вы на своем апельсиновом крейсере шпарите, так сказать, под флагом стрэгл фор лайф… Вы по-английски понимаете?

Петров изрядно читал по-английски, прилично понимал, но говорил плохо и, будучи скромным человеком, энергично замотал головой: нет.

— Что же так? Каждый моряк должен знать английский язык.

— Какой же я моряк, — засмеялся Петров.

— Все равно, форму носите… Я, например, три языка знаю. Впрочем, у нас на флоте даже матросы владеют языком. Возьмите хоть мою лодку. Команда сплоченная, дружная, все — отличные специалисты. И на культуру нажимаем. Между делом английский освоили. А здорово у них получается. Вот, посмотрите…