Владимир Черносвитов - Голубая стрела

Перешагнув через высокий порог двери в офицерский отсек, майор Сушко на ходу пожал капитан-лейтенанту руку:

— Спасибо.

— За что? — удивился Карев.

— За то, что поднатаскали меня по гидроакустике: сегодня я уже уверенно подошел к этому посту.

— Да полно, — сказал Карев.

Сушко был старше Карева и годами, и партстажем, и даже по званию, что в начале их совместной службы весьма смущало молодого командира корабля. Но теперь Карева и Сушко уже связывала хорошая, хотя и невысказанная дружба и взаимное уважение. Прежде майор служил в подразделениях береговой обороны. Не имея специального морского образования, он охотно перенимал знания у культурного, умного, видящего перспективу Карева, а тот в свою очередь многому учился у Сушко.

Слова русского флотоводца Макарова «в море— дома» как нельзя более относятся к советским морякам-пограничникам. Зимой и летом, в зной и в стужу, в штиль и сильную бурю, когда на береговых постах вывешиваются штормовые сигналы, запрещающие плавание, а все корабли укрываются в бухтах, выходят в море сторожевые корабли пограничного флота. С потушенными огнями идут они на линию дозора и патрулируют морские границы своего Отечества. День и ночь в боевой готовности не смыкают глаз матросы, старшины, мичманы и офицеры — скромные и отважные стражи морских рубежей Родины. Смело ведут они свои корабли, бдительно вглядываются вдаль, стерегут советские воды. Мины, «блуждающие» на пути наших пароходов, «рыбаки» с кольтами за пазухой, воздушные шары с мерзостными листовками, «унесенные ветром» шлюпки, а то и вылезающий из воды «курортник» — со всяким приходится сталкиваться морским пограничникам.

…Обсудив с Сушко план занятий личного состава, капитан-лейтенант Карев на полчаса прилег отдохнуть, затем поднялся на мостик. Погода по прежнему радовала: солнце, легкий морской бриз. Зыбь постепенно исчезала.

Засвистела переговорная труба из радиорубки. Карев выслушал доклад и скомандовал лейтенанту:

— Право на борт, курс сто двадцать!

Лейтенант громко повторил команду рулевому

и вместе с майором подошел к командиру.

— Радио с берега: ориентировочно в квадрате 47–95 потерпел аварию военно-морской летчик капитан Петров. Мы идем на линию дозора через Малые глубины, — пояснил им Карев.

— Впритирку к району флотских учений, — подумал вслух Кокорин. — А зачем? Ведь их корабли скорее нас подойдут — там рядом.

— Эх, моряк! — прищурился на него командир. Лейтенант покраснел.

Вопреки ожиданиям в Малых глубинах военных кораблей не оказалось. На горизонте, правда, сигнальщик заметил силуэты двух кораблей, но и они скрылись. До пограничников донеслись лишь раскаты орудийных залпов. «БО» взял курс на линию дозора.

Прозвучала команда обедать. Свободные от вахты моряки заспешили в кубрик. Офицеры тоже направились в кают-компанию, но от борща их отвлек голос сигнальщика.

— Справа, курсовой двадцать. Яркий предмет на воде! Дистанция два с половиной кабельтова!

Через несколько минут на борт «БО» была поднята яркооранжевая надувная спасательная ло-дочка-«резинка». Конец шкерта размочалился в воде, и было непонятно, оборван он, отвязан или обрезан. Офицеры и «такелажный бог» мичман Агеев осмотрели шкертик так и сяк, но к единому мнению не пришли: пользовался летчик лодкой или упустил ее.

— Сам факт появления лодки на воде говорит за то, что в момент приземления, вернее — приводнения, летчик имел силы и был в сознании. Почему? Потому что лодка освобождается от своего чехла только после того, как парашютист отцепится от парашюта, — рассудил командир.

— Выходит, что летчик либо утонул, либо спасен? — спросил лейтенант. — Но о спасении его нам не сообщали.

— Однако и военных кораблей мы здесь тоже не видим. А они непременно были бы тут, если летчик еще не спасен, — заметил майор.

— Но если летчика подобрали, то подобрали бы и лодку, чего же добру пропадать? — хозяйственно решил боцман. — Вероятно, летчик оторвался от лодки, а потом уже не смог поймать ее на зыби и — утонул.

Лейтенант вдруг радостно воскликнул:

— А жилет? Спасательный жилет?.. Если летчик и потерял лодку, то все равно утонуть не мог.

— Верно, — согласился командир. — Может быть, он уже и впрямь спасен?.. Лодка еще ни о чем не говорит — мало ли что и как в море бывает.

— А почему же сообщений о спасении нет?

— Учения, — пожал плечами командир. — Возможно, летчика спасла подводная лодка, взяла на борт, а радировать пока не стала, чтобы «противник» не засек ее до выполнения задачи.