Петр Лебеденко - Холодный туман

— Ты на кого руку поднимал, паршивый человек? — кричал он на Снегова. — Ты как посмел такие грязные слова сказать, ишачья голова! Кто диверсант? Командир дивизии генерал-лейтенант Морозко? За такие слова я, знаешь, что с тобой сделаю? Я убить тебя могу.

Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы в дверях не показался начальник штаба корпуса. Взглянув на поднимающегося с земли лейтенанта и, видимо, сообразив, что тут произошло, он, усмехнувшись, спросил у Снегова:

— Споткнулся, лейтенант?

— Споткнулся совсем мало, — за лейтенанта ответил Куриев.

А потом лейтенант Снегов упросил Филиппа Петровича взять его в свою дивизию и определить в разведку под начало балкарца Куриева. Куриев был не против, но сказал лейтенанту:

— Слушай, дорогой, маузер — это дрянь. Оружие анархистов. В разведке самое хорошее оружие — кинжал и автомат. Понимаешь? Вижу, что не понимаешь. Шайтан с тобой, носи свой маузер…

Ничего как будто очень необыкновенного в этом эпизоде не было, но сейчас он с такой отчетливостью встал перед глазами генерала Морозко, что он невольно улыбнулся, продолжая наблюдать, как лейтенант Снегов со своей группой приближается к причаливающей лодке, как выпрыгивают из этой лодки немецкие автоматчики и, уперев в животы автоматы, беспрерывно строчат по нашим бойцам. Вот их осталось уже четверо, трое, двое и — наконец, упал, не выпуская из руки маузер, лейтенант Снегов:.

Паромы тоже уже причаливали к берегу. Хорошо было слышно, как трещат автоматные очереди. Генерал Морозко хотел было снова спрыгнуть в траншею, подумав, что, может быть, там увидит своих солдат, но, сделав шаг, ту же опустился на землю, гаснувшим сознанием уловив слова балкарца Куриева:

— Быстро надо, быстро! Положи вот сюда на плащпалатку и тяни. Я буду прикрывать.

И уже ничего больше не слышал и не видел генерал Морозко. Не видел, как медленно, надрываясь, потащили его на плащпалатке какой-то боец и связистка Даша Веселова, как пересекли им путь сразу пять или шесть мотоциклов, не слышал, как немецкий ефрейтор крикнул, чтобы никто из его солдат не задерживался и всех русских солдат и офицеров, встретившихся на пути, немедленно приканчивали, так как возиться с пленными нет времени. Правда, когда уже совсем уходила из него жизнь, Филипп Петрович вдруг поймал на себе полный смертельной тоски и боли взгляд связистки, хотел что-то ей сказать, но не успел, потому что маленький плюгавенький немец-автоматчик, бежавший рядом с мотоциклом, случайно взглянул в сторону лежавшего на плащпалатке русского и, увидав, что тот еще жив, разрядил в него свой автомат.

Урочище Соколовка, где должны были находиться истрепанные в скоротечных боях войска генерала Самойлова, представляло собой длинную цепь оврагов вдоль безымянной речки, местами переходящей в непролазные болота, через которые мог пройти лишь человек, отлично знающий эти забытые Богом, подчас гиблые места. Можно объяснить, как оказались здесь воинские части генерала Самойлова — и овраги, и речка вперемежку с болотами были удобным местом для обороны определенных рубежей. Но почему именно в этом направлении наступала механизированная часть генерала фон Бейкера — эту загадку решить было не так легко. Логика подсказывала, что для разгрома генерала Самойлова немцам выгоднее было использовать немеханизированные подразделения, которым, естественно, легче будет осуществлять маневры на подобной местности. Но решения военачальников, как известно, не всегда подчиняются логике, чем зачастую вводят противника в заблуждение.

Нечто подобное случилось и с генералом Самойловым. Понадеявшись на недоступность, по его мнению, занятых им оборонительных рубежей, генерал Самойлов (в недавнем прошлом мало кому известный подполковник, у которого «наверху» оказалась сильная «рука», протолкнувшая для него внеочередное звание генерал-майора, вследствие чего он тут же был назначен командиром крупного соединения) не стал особо утруждать себя такими элементарными вещами, как глубокая разведка, анализ обстановки, рекогносцировка, итак далее. «Для нас главное, — говорил он своим командирам, — это отдать все силы на укрепление оборонительных рубежей со стороны возможного удара этого полукретина Бейкера, который завязнет здесь со своей техникой, как баран в болоте. Мы перемелем его банду именно вот здесь, на своих оборонительных рубежах…»

Самойлову говорили: