Леонид Бехтерев - Бой без выстрелов

Симонова не рекомендовала идти на прием к коменданту. Она напечатала что-то на машинке и, попросив Ковшова обождать, вошла в кабинет Бооля. Пробыла там несколько минут. Вернувшись, села за стол, вызвала по телефону бургомистра:

— Господин Бочкаров, вы просили у господина коменданта разрешения на занятие помещений под госпиталь русских добровольцев. Господин комендант рассмотрел вашу просьбу. Через час пришлите за документом… Нет, нет, не нужно благодарностей… Господин комендант очень занят.

Положив трубку, она дала Ковшову прочитать бумагу, с которой ходила в кабинет и на которой еще не просохли чернила в подписи коменданта. Под госпиталь изменников отводились корпуса соседнего с больницей санатория. Немецким властям предписывалось не чинить препятствий городской управе в создании там госпиталя и освободить помещения, если они окажутся занятыми.

— В шесть часов вы, Фаина Трофимовна, будете дома? — спросил Ковшов.

Симонова, понимающе взглянув на него, кивнула.

Выходя из комендатуры, Ковшов представил, какие будут лица у господина бургомистра и князя, когда они прочитают документ.

Вечером Данилов отвез на квартиру Симоновой ковровые дорожки…

Князь был взбешен неудачами. Вскоре он потребовал поименный список больных. Ковшов решил объясниться с Батмиевым. Начальник медико-санитарного управления принял Ковшова высокомерно и сразу пошел в атаку:

— Господин главный врач, мне приходится не раз напоминать через подчиненных о том, что вам по должности известно…

— Что именно вы имеете в виду?

— Потрудитесь титуловать!

— Я вас не понимаю.

— Титуловать меня «ваша светлость», черт бы вас побрал!

— Не понимаю, на каком основании требуете вы титулования, господин начальник медико-санитарного управления.

— Мой род, род князей Батмиевых, известен с древнейших времен, он возвышается над другими родами, как Эльбрус над остальными горами. Потрудитесь впредь…

— Не рассчитывайте, господин Батмиев! Оккупационные власти не восстанавливали сословные привилегии, в том числе и титулы. Вы требуете представления поименного списка больных. На каком основании?

— Вы укрываете большевиков и комиссаров!

— Господин помощник начальника гестапо и сам господин Гельбен, удостоивший больницу личным посещением, убедились, что мы никого не скрываем. Господин начальник гестапо разъяснил мне, что все раненые, находящиеся на излечении в больнице Красного Креста, являются военнопленными немецкой армии. Следовательно, они не подлежат контролю со стороны гражданских властей города, в том числе и медико-санитарного управления. Списки раненых мною уже представлены в гестапо и военному коменданту. Если они интересуют вас — обратитесь туда. Без особого разрешения гестапо представить их вам не могу.

Князь бесился, но Ковшов так спокойно упоминал гестапо, так просто называл фамилии батмиевских богов, что князю пришлось сделать вид, что он смирился.

— Вы представили списки в гестапо?

— Я уже сказал об этом. Их просматривал господин Венцель.

— Извините, господин Ковшов, меня ввели в заблуждение.

— Достойно сожаления, что сотрудники необъективно информируют вас.

Обдумывая потом этот разговор, Ковшов упрекнул себя за резкий тон. Но очень уж надоел этот князь с его претензиями.

В больнице, конечно, понимали, что этим не кончатся происки предателя, что он их в покое не оставит.

Так оно и было: Батмиев готовился нанести решительный удар. Прибрать больницу к рукам мешал Ковшов. Значит, следовало убрать Ковшова. Склонить к этому бургомистра Батмиеву было нетрудно. Начальник полиции Курицын получил подробный инструктаж, как провести операцию.

Старший полицейский пришел в больницу в сопровождении двух полицаев и какого-то человека в потертом костюме.

— На основании решения господина бургомистра, — заявил Ковшову старший полицейский, — вы снимаетесь с должности главного врача больницы общества Красного Креста. Городская управа назначила врачом господина Хартюва. (Жест в сторону потертого костюма.) Он вступит в управление больницей, а вас мне приказано доставить в полицейское управление. Идемте!

— Больницу никому передавать не буду, — ответил Ковшов. — Господин Хартюв может пока идти куда ему хочется. В полицейском управлении все выясним. Пошли.

Курицын был сух и официален. Он подтвердил все, что сказал старший полицейский, добавил, что Ковшов — красный и доверять ему городские власти больше не могут.