Леонид Бехтерев - Бой без выстрелов

— Вижу. Не крик моды, но практично. Вечером Римма выведет вас из госпиталя, проводит к надежному человеку. Слушайтесь ее и того человека. Не нервничайте, если ждать придется. В городе задерживаться не надо — это опасно. Идите в горы, пробирайтесь к нашим. Вот, пожалуй, и все.

— Харчишек бы на первое время…

— На квартире, куда вас проведут, получите и продовольствие. Извините, оно будет не очень обильным.

— Ну зачем, Лидия Григорьевна, эти извинения! Ведь понятно же все и нам. Спасибо вам за все, за все!

Александр Иванович сильно сжал руку врача, потом сообразил, что причинил боль, и совсем растерялся.

— Ну что вы, право, Александр Иванович. Это вам спасибо — за помощь, за понимание наших трудностей.

На свой уход Александр Иванович получил разрешение от «старшого», порекомендовал себе замену и был готов покинуть больницу. И оттого, что и сам был причастен к большому, важному и опасному делу, испытывал особое удовлетворение.

Вот уже полчаса в сгустившейся тьме Александр Иванович и Римма Жуковская шли по городу. Она провела его через двор санатория «Утес», откуда по круче, держась за ветки деревьев, они спустились на улицу. Осмотрев ее, прислушавшись, Жуковская не обнаружила ничего тревожного, взяла Александра Ивановича за руку, и они быстро пересекли мостовую. Почти сразу же снова ушли с улицы во двор. Теперь поднимались круто вверх, и опять приходилось хвататься за ветки деревьев. «Как она в темноте находит все эти тропинки? — подумал Александр Иванович. — Видно, часто приходится здесь ходить». Снова пересекали мостовую, еще поднимались вверх, перелезали через низкие ограды, проходили через калитки. Александр Иванович с непривычки начал уставать. Наконец остановились в тени деревьев на какой-то возвышенности.

— Упарились, Александр Иванович? — полушепотом спросила Римма и, не дождавшись ответа, добавила: — Передохнем здесь, в парке теперь легче будет идти.

Глухой ночью приблизились они к группе маленьких домиков, столпившихся около ручья — журчание его отчетливо слышал Александр Иванович. Жуковская подошла к одному из домиков, постучалась. Уже через минуту Александр Иванович был в комнате с завешенными окнами. Маленькая лампочка, вроде лампадки, давала так мало света, что рассмотреть комнату и ее хозяина было невозможно.

— Вот, Александр Иванович, вы и дома. Останетесь здесь на день-два. Отдыхайте.

— На день-два? А разве не сегодня я уйду из города?

— Нет, не сегодня. Иван Максимович все вам расскажет, а мне пора возвращаться.

Тепло попрощался Александр Иванович со своей провожатой.

— Побудете у меня. Здесь пока тихо и спокойно. Подойдут еще люди — тогда и в горы. В одиночку туда отправляться не следует.

По голосу хозяина Александр Иванович определил, что тот не молод. Иван Максимович провел его в другую комнату, коротко сказал:

— Здесь и отдыхайте. Спокойной ночи.

К удивлению Александра Ивановича, следующей ночью в домике Ивана Максимовича появились Володька-чернобровый и Федька. Привела их та же Римма Жуковская.

— Вот здесь разговаривайте сколько угодно, — сердито сказала она Володьке.

Александр Иванович с укором посмотрел на Володьку. Тот стал оправдываться:

— Ну что вы, Александр Иванович, сверлите мою душу взглядом? Молчал как рыба всю дорогу.

— Не балабонь! Знать надо, где можно, а где нельзя, — оборвал его Александр Иванович.

— Пусть молодые отдохнут. Скоро и двинемся, — сказал Иван Максимович, пошептавшись о чем-то с Риммой.

Она всем вручила справки о том, что они лечились в больнице Красного Креста и врачебной комиссией признаны негодными к военной службе и физическому труду.

Иван Максимович вынес три заплечных мешка. Володька пощупал их.

— Хорошо наполнены, и материал вроде военный.

— Только цвет другой, — отозвался Иван Максимович.

«Обо всем подумали, все предусмотрели», — мысленно отметил Александр Иванович.

…Шли цепочкой. Вел Иван Максимович, замыкал Александр Иванович. Шли настороженно, чутко прислушиваясь. Поднимались на возвышенности и спускались с них, пробирались через каменную осыпь, пересекали пересохшие русла ручьев. Двигались хоть и не быстро, но без остановок. С непривычки все трое устали и мечтали об отдыхе. Иван Максимович шел молча, он даже не оглядывался на спутников.

Наконец остановились. Володька сразу же сел на дорогу, удобно привалившись мешком к большому камню. Федька стоял, тяжело дыша. Запыхался и рыжеусый.