Георгий Савицкий - «Мессер» – меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат

Укрывшись за обломком кирпичной стены, Вольф поменял опустевший автоматный диск. Все-таки семьдесят один патрон! Не то что у MP-40…

Подбежал еще один штрафник.

— Прикрой!

Герман кивнул и положил дырчатый ствол ППШ на обломки кирпича. Штрафник, так же как недавно сам Герман, отвинтил предохранительный колпачок и, дернув за шнурок терочного запала, метнул «колотушку». Но вот она, совершив обратный полет, завертелась длинной ручкой у ног незадачливого гранатометчика! Время замедления у немецкой гранаты было больше обычного. Поэтому если русского солдата Бог смелостью не обидел, то можно было успеть выбросить обратно смертоносную «колотушку». А русских смелостью Бог не обидел…

Грохнул взрыв — Герман едва успел броситься на землю и прикрыть голову руками. Вольф помотал головой и оглянулся вокруг. На глаза попалась оторванная кисть руки с обручальным кольцом на окровавленном безымянном пальце. Германа замутило так, что он выблевал весь свой весьма скудный рацион.

Но атака еще не закончилась, и, утершись грязным рукавом кителя, Герман Вольф рванул вперед, стреляя в русских…

Бой закончился, и немецкие штрафники обосновались в том самом отбитом у русских трехэтажном здании. Перевязали раненых, особо тяжелых отправили в полевой госпиталь.

Немецкие штрафники захватили небывалый трофей — русскую полевую кухню, еще дымящуюся. И теперь все, кто остался жив, отъедались горячей русской кашей с мясом от пуза…

Обер-фельдфебель Гвидо Кнопп попытался было «возникать», но Герман Вольф красноречиво щелкнул затвором и пристально посмотрел своими стальными глазами на унтер-офицера. Старик тоже вытащил свой «Люгер-Борхард» из кобуры.

«Свинтус» поперхнулся ругательством и поспешно удалился.

— Я смотрю, Герман, ты добыл себе стоящее оружие.

— Да, Старик, спасибо за совет.

— Не стоит благодарности… Это совет — чтобы выжить. Пора готовиться к обороне, Герман. Сейчас русские начнут контратаку. Собери патроны и гранаты у убитых большевиков.

— Danke schöne. Спасибо за совет.

— И еще один совет, Герман: когда дело дойдет до рукопашной, пользуйся саперной лопаткой, а не ножом. А лучше — заткни саперную лопатку за ремень, так она защитит тебе живот от штыкового удара.

— Achtung! Kommunisten! — На третьем этаже разрушенного дома зарокотал пулемет, выкашивая наступающую русскую пехоту.

«Пила Гитлера», как называли пулемет MG-42, «пилил» сплошным потоком раскаленного свинца. Он вполне оправдывал свое название. К пулемету присоединились все остальные стволы штрафников. Двое солдат вели огонь из трофейного пулемета «максим». Остальные били из винтовок и автоматов.

Русские умылись кровью, но продолжали атаковать. Oh, main Gott! Да сколько же их?! Русские сражались с такой яростью, что могли бы убивать взглядом! Стволы автоматов немецких штрафников раскалились до красного каления.

— Приготовить гранаты! — Старик и сам положил перед собой три гранаты-«колотушки». — Сейчас начнется рукопашная!

Русские шли в атаку по трупам своих же погибших товарищей, кровь из-под убитых сливалась в ручейки и стекала под уклон. И большевики шли по щиколотку в крови своих боевых товарищей, чтобы пролить кровь врага! И началось…

Немецкие штрафники примкнули штыки, приготовили ножи и саперные лопатки, чтобы схватиться врукопашную с такими же отверженными штрафниками.

— За Родину! За Сталина!!!

Рубились страшно. Саперными лопатками, ножами, голыми руками и кулаками. Герман Вольф стрелял короткими очередями, экономил патроны, зная, что времени перезарядить оружие уже не будет. Но русские уже и сами били по нему в упор. Один из них, рослый детина в телогрейке, бросился на немецкого штрафника и тут же упал, прошитый очередью в упор.

Другой выбил оружие из рук немца и навалился на Вольфа всей своей массой. Герман дотянулся до ножа за голенищем и вслепую ударил русского клинком в бок. Спихнув мертвое тело, немецкий штрафник подобрал свой пистолет-пулемет, клацнул на всякий случай затвором. Желтый патрон вылетел, как и положено. Значит, не заклинило.

Герман Вольф развернулся, и в этот момент еще один русский наскочил на него!

— А, твою м-мать! Получи, фашистская сволочь!!! — Герман только и успел увидеть, как сверкнуло острие трехгранного штыка «трехлинейки» Мосина, нацеленное ему в живот…

Штык высек искры из заткнутой за пояс немецкой саперной лопатки, оставив на ней глубокую борозду. Вольф коротко размахнулся и ударил русского прикладом ППШ в висок. Тот рухнул замертво, но Вольф выстрелил по нему на всякий случай.