Георгий Савицкий: Небесный спецназ Сталина. Из штрафной эскадрильи в «крылатые снайперы» (сборник)

Натужно ревет двигатель краснозвездного «Яка», летчик в кабине дал рычаг сектора газа вперед до упора. Небо расцвечено яркими трассами пулеметно-пушечного огня, рядом мелькают кресты на крыльях. Ручка управления самолетом отклонена до предела, ноги давят педали руля поворота. Перегрузка сжимает тело стальными тисками. А вокруг кабины – яркие вспышки трассеров! Он пытается уйти от них, переламывая истребитель из одной фигуры боевого пилотажа в другую, но – все никак! Не оторваться ему от противника… А огненные трассы все ближе и ближе подбираются к плексигласу фонаря…

И тогда летчик решается на отчаянный шаг! Выполняет «бочку» и отдает ручку управления чуть от себя. Юркий краснозвездный Як-9 мгновенно теряет скорость, а его противник проскальзывает над «ястребком» черной вытянутой тенью. Вражеский истребитель проходит так близко от кабины «Яка-девятого», что слышен воющий звук работающего на полных оборотах чужого мотора «Даймлер-Бенц» DB-605А. Но вот «Мессершмитт» Bf-109G6 как бы «всплывает» впереди советского «ястребка». Охотник и дичь поменялись местами. Теперь – чуть-чуть ручку на себя, приподнять острый нос «Яка-девятого», увенчанный стволом 20-миллиметровой пушки ШВАК. Довернуть, загнав «Мессершмитт-109Г6» в сетку коллиматорного прицела. Упреждение… На мгновение вражеский истребитель как будто бы «повисает» перед кабиной «ястребка». Ясно видны заклепки на как бы обрубленных крыльях и относительно тонком фюзеляже, отклоненные элероны и рули… С такой дистанции просто невозможно промахнуться.

Пальцы жмут гашетки пушки и пулемета, и летчик видит, как огненные трассы полосуют фюзеляж и плоскости вражеского истребителя. Вспышки разрывов рвут обшивку крыльев, оставляют рваные дыры на корпусе «непобедимого» «Мессершмитта-109Г». Стервятник с черными крестами на крыльях наконец вспыхивает и отвесно идет к земле в своем последнем крутом пике… Победа!

– Волин, отлично стреляешь! Туда ему и дорога! – подбадривает его кто-то из летчиков-штрафников.

Но расслабляться некогда: в воздухе – огненная круговерть ближнего маневренного воздушного боя.

– Я Леопард, прием! Атакуем, Лапотники! Заходим со стороны солнца. Ведомый, прикрой!..

Летчик заложил крутой вираж и… проснулся! Простыни были измяты, казенное шерстяное одеяло – отброшено. Сон холодными каплями пота стекал вдоль позвоночника.

– Что, Саша, опять летал? – его шею обвили ласковые руки жены.

Он поцеловал изящные тонкие пальцы.

– Штрафник ты мой, никак не навоюешься…

– Света, штрафные авиационные части в большинстве своем были расформированы к весне 1943 года, – ответил Александр Волин.

Только жене он позволял называть себя «штрафником». Услышав такое от кого-нибудь другого, майор-истребитель просто и без затей бил остряку морду.

С лейтенантом Светланой Григорьевой летчик-штрафник познакомился еще под Сталинградом. Тогда он на истребителе ЛаГГ-3 вылетел в одиночку на воздушную разведку. Его крепко прижали четыре «мессера»-«охотника». И выручили летчика-штрафника как раз летчицы второй эскадрильи 586-го истребительного авиаполка. Лейтенант Светлана Григорьева сбила «Мессершмитт» Bf-109G2, который атаковал Волина. Потом жена шутила: «Спасла своего суженого, потому что замуж очень хотелось!»

– Саша, я чай приготовила, настоящий, не морковный! Там еще картошка есть вареная, тушенка из пайка.

– Хорошо, Светочка, сейчас позавтракаем, и я – на службу, – Александр нежно поцеловал молодую жену. – Как здоровье, тебе все еще нездоровится?

– Да, немножко… И кушать совсем не хочется.

– Все же поешь, солнышко.

Встав из-за стола, майор надел фуражку, поправил портупею с кобурой и планшетом и вышел из их небольшой квартиры.

Простучав вычищенными сапогами по скрипучей деревянной лестнице на первый этаж, майор Волин вышел на улицу. Оглянулся на окно второго этажа, где оставалась жена. Она уже несколько дней была на больничном. А ей тоже так хотелось летать…

Большой двухэтажный бревенчатый дом стоял на самом краю небольшого городка, где располагался запасной истребительный авиаполк. Рядом протекала речка и раскинулся лес. Все здесь дышало покоем и тишиной, даже не верилось, что совсем недалеко отсюда, всего в полутора сотнях верст идет война…