Максим Северин - Я дрался в Афгане. Фронт без линии фронта

Я должен был отправиться домой примерно 5 января 81-го, но мне, как и многим другим отправлявшимся на родину солдатам, хотелось попасть домой к Новому году. Наш комбат, как и я, был спортсмен, мастер спорта по боксу, помню, он сказал: «Саш, есть возможность, давай прямо из госпиталя домой, я помогу». Ребята собрали мне чеков, собрали в дорогу дипломат, откуда-то притащили шинель. Проведя документы через рембат, меня демобилизовали на несколько дней пораньше, и в двенадцать дня 31 декабря я был дома.

В память о погибших в той последней операции ребятах я написал небольшое стихотворение, которым и хотел бы закончить свой рассказ:

В декабре 1979 года я служил в городе Дзержинске Владимирской области. В один из дней нас неожиданно подняли по тревоге и сказали, что мы направляемся на учения в Казахстан. Вскоре мы погрузились в эшелоны и отправились по железной дороге далеко на юг. Уже через трое суток мы подъехали к узбекскому городу Термез, стоявшему на границе с Афганистаном. Под Термезом мы разбили палаточный лагерь, в котором простояли две с половиной или три недели, после чего снялись с места и своим ходом, на Т-62, вошли на территорию Афганистана.

29 декабря мы вышли в заданный район дислокации километрах в 5–10 от города Кундуз одноименной провинции. Если за год моей службы в Афганистане мы побыли месяца три в расположении полка — то хорошо, а основное время мы провели в разъездах: выезжали на операции в горы, другие города и провинции страны. Я побывал почти во всем Афганистане: Ханабад, Герат, Мазари-Шариф, Кабул, Пули-Хумри. Принимал участие в боевых действиях.

Поначалу, когда мы только вошли в страну, у нас был приказ не открывать огонь, а потом, когда начали расти потери, этот приказ был отменен, и появился приказ о том, чтобы на огонь отвечали огнем.

— Какие боевые задачи обычно ставили перед вами?

— Нам обычно говорили, что главное — это чтобы не было вторжений противника извне. Ведь днем на тебя мило смотрели и радушно улыбались, а ночью эти же люди могли и подложить мину, и стрельнуть в тебя — это все было.

Были задачи по охранению Кундузского аэродрома. Довольно часто сопровождали транспортные колонны, кроме того, занимались сопровождением пехотинцев, артдивизионов. Когда разведка доносила об обнаружении «духов» в каком-то районе, то мы выходили на задания, при передвижении обязательным было сопровождение войсковых колонн, потому что обстрелы в горах бывали и днем и ночью.

Фару инфракрасной подсветки «Луна» моей «шестьдесятдвойки» душманы однажды прострелили сразу в двух местах. Один раз противотанковая граната попала в каток, кумулятивная струя прожгла его насквозь, но серьезных повреждений танку не причинила.

Однажды в Гердабе в танк кинули химическую гранату. Мы с десантниками тогда стояли в горах в охранении. Как только чуть-чуть стемнело, я поднял защиту трансмиссии, чтобы очистить все от пыли, граната попала прямо на трансмиссию, но я успел ее быстро выкинуть. Потом провели зачистку и нашли двух «духов», которые прятались неподалеку, как в песне: «за каждым кирпичом сидит душман».

Сержант по имени Николай из 5-й танковой роты и командир танкового взвода ехали на бэтээре в отпуск, попавшая в БТР граната сразу убила старлея, а Коля остался инвалидом. У нас был лейтенант по фамилии Чайка, пришедший в Афган сразу после военного училища, здоровый парень, только женился, он был командиром 3-го танкового взвода. Отправившись на машине за водой, он попал под обстрел, грузовик перевернулся, лейтенант погиб. Небоевых потерь в нашей части не было.