Юрий Левин - Золотой крест

— А как фамилия вашего сына? — спросил Александр и покраснел от наивного вопроса.

— Тоже Забродский. Мы все Забродские.

— Какой он из себя?

— Вылитый отец. Такой же высокий, плечи — в сажень, грудь не обхватишь руками.. А лицом в меня — белый, и голова белая. И глаза крупные да голубые, как у меня. Парень он у нас разбитной, пробойный.

— И давно воюет?

— Тоже второй год, — ответила Ядвига и спохватилась: — Я рассказываю, а ты, может, больше меня о нем знаешь.

Сердце матери угадало. В последней схватке Вацлав был вместе с Александром. Но остался ли он жив — неизвестно.

Кузнецов прожил у Ядвиги неделю Исчезал в коробе, подвешенном под крышей сарая, в погожее время выползал в огород, забирался на полянку, окруженную смородинником, и, дыша пряным запахом, прогревал плечо на солнышке.

— Теперь могу тебя отпустить, — сказала Ядвига, когда увидела, что рану затянуло. — Только куда ты пойдешь без провожатого? Подожди день-другой. Может, кто-нибудь появится.

Но никто не появлялся. Кузнецов твердо решил уходить. Чтобы хорошо выспаться последнюю ночь, он лег засветло. С вечера крепко уснул, а на рассвете услышал разговор за стеной. Повернулся в коробе на другой бок, затаил дыхание: свои или чужие?

Скрипнула старая дощатая калитка. Шаги приблизились к крыльцу. Но бежать еще рано.

В дверь, что вела в сени, раздался стук — два глухих отрывистых удара. Ядвига не откликнулась. «Или она спит, — подумал Кузнецов, — или пришли чужие».

Стук в дверь повторился. Не спрашивая, кто стучится, хозяйка открыла дверь, и до Кузнецова донесся радостный вздох.

«Свои, — обрадовался он, — определенно свои», — и желая прислушаться к тому, что происходило в избе, выглянул из короба. Стоявшая под крышей Ядвига вытянул вперед руки, как делает мать, когда хочет приголубить сына, и тихо шептала:

— Сашко, не бойся. То наши. Не бойся, дорогой.

Кузнецов, пружиня шаг, прошел в избу и обмер от радости. Перед ним стояли Иван Кузьмин и Вацлав Забродский.

— Тетя Ядвига, да я же их обоих знаю, — здороваясь с друзьями, приговаривал Александр. И уже к партизанам:

— Стало быть, живы, чертяки непромокаемые. А я перепугался. И твоей мамаше, Вацлав, не выдал секрета, как нам досталось в Псарском лесу...

— Хорошо сделал. Мама меньше волновалась за меня

— Но как ты сюда попал, Александр Васильевич? — спросил Кузьмин.

— Да, наверное, так же, как и вы.

— И так, да не так, — многозначительно заметил Вацлав.

А на самом деле получилось вот что.

Три дня назад в деревню приходил родственник Забродских. Ядвига рассказала ему о Саше-летнике и попросила устроить русского друга в какой-либо отряд. Польский партизан уведомил о просьбе Ядвиги командира отряда Мачека. И он направил за Кузнецовым Ивана Кузьмина и Вацлава Забродского, которые после псарского боя долго блуждали по лесам и попали к Мачеку.

— О разгроме нашей группы Игнац уже знает, — докладывал Иван. — По его приказанию мы и прибыли за тобой.

— И куда хотите меня сопроводить?

— В отряд Мачека. Туда нужен военный человек, — ответил Вацлав.

— О Мачеке я слышал. Под его командованием повоюю с большим желанием. — И уже после паузы. — А вы куда подаетесь?

— Вместе с тобой, Александр Васильевич, — решительно заявил Кузьмин. — Мы от тебя никуда.

— Правильно, — согласился Вацлав. — Ты, Александр Васильевич, нас знаешь, мы — тебя. А дружба, как говорят военные, помогает службе.

Мачек, молодой, красивый парень, с интеллигентным лицом, кареглазый, встретив Кузнецова, поведал ему о делах отряда, о людях, вооружении, предстоящих задачах.

— Народ собрался у нас хороший, — отозвался о подчиненных Мачек. — Каждый рвется в бой, каждый старается приблизить победу. Но мы не имеем военного специалиста. Товарищ Игнац посоветовал просить вас помочь отряду.

— Что тут можно сказать? — ответил Кузнецов. — Большое русское спасибо за доверие и товарищу Игнацу, и вам, и всему отряду.

Кузнецов вместе с Мачеком обошли расположение отряда, ознакомились с постами караульной службы, проверили, в каком состоянии находились оружие, боеприпасы.

— Как выглядит наше хозяйство? — поинтересовался командир отряда.

— Хозяйство ладное, — заметил советский офицер. — Но бдительность низковата. Мы это усвоили на горьком опыте в Псарском лесу. Если не возражаете, я к исходу дня доложу свои соображения.

Кузнецов обратил особое внимание на организацию боевого охранения, дозоров, круговой обороны.