Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

Через некоторое время появилась еще одна строфа:

Окончился второй час, и наступило время ужина. Когда проходили мимо клубного фойе, суворовца с указующим перстом и надписью «Ты подписался на заем?» уже не было. Вместо него рдело еще невысохшей краской: «Мускул свой, дыханье и тело тренируй с пользой для военного дела!» Оперативности Гуська оставалось только завидовать.

На третьем часе самоподготовки присутствовал Сократ. Держался он как ни в чем не бывало и прекращал всякий разговор о происшедших событиях. Лишь в конце поднял Мишку строгим вопросом:

— Что вам не сидится, Голубев?

— Товарищ капитан, Ветров стихи написал про нас, вот такие! Можно, он прочтет?

Женя встал и прочел. К предыдущим строфам добавилось еще три:

Отделение выжидательно смотрело на Сократа. Его прозвище ни для кого не было секретом, но в стихах это совсем другое дело, почти публикация.

Кратов помолчал потом хмуро сказал:

— Кадеты — это французское слово, у нас есть свое — суворовцы.

Самоподготовка закончилась, и Седов подал команду. Выполнили ее без должного рвения, и Кратов не преминул сделать замечание:

— Поднимаетесь, как старики. Лабутенко, вам что, генерал нужен или шагающий экскаватор?

Ветров вздохнул и полез за журналом.

Математику в старших классах преподавал капитан Александр Дмитриевич Демидов. Известен он был тем, что единственный из офицеров училища имел орден Александра Невского. По торжественным дням вокруг него всегда толпилась малышня, разглядывавшая диковинную награду, а потом долго спорящая о замеченных деталях: количестве стрел в колчане или заклепок на щите. О своем подвиге Демидов не распространялся, но все знали, что он служил в артиллерии Верховного Главного командования и, значит, совершил что-то очень значительное: ну там накрыл своей батареей крупный немецкий штаб или разрушил стратегически важный мост.

Суворовцы вопреки традиции не наделили его никаким прозвищем, называли просто: Сандимыч. Уважали не за награду и не за стать — вида он был неказистого, а ростом меньше многих своих учеников — уважали за увлеченность и немелочность. То, что иными считалось обязательным атрибутом педагогики: борьба со шпаргалками, подсказками, списыванием, — для него не имело никакого значения. Он позволял все, но, странное дело, у Сандимыча занимались этим меньше, чем у других.

Методика его преподавания была необычной. Математике у нас учат известно как: заставляют зубрить теоремы да формулы, смысл которых для иных остается на всю жизнь непознанным — рисуют себе фигурки с буковками, и ладно. У Демидова же все обстояло по-другому. Введение нового понятия он всегда предварял каким-либо рассказом, из которого уяснялся житейский смысл математической абстракции. Тематика была сугубо артиллерийской, а действующие лица ограничивались командиром батареи капитаном Громом и артиллерийским наблюдателем сержантом Загоруйко. Один вычислял поправки на смещения и прочие артиллерийские премудрости, другой засекал цели и корректировал стрельбу. С их помощью класс довольно успешно постигал азы алгебры, геометрии и тригонометрии, а кроме всего прочего выносил твердую уверенность в жизненной необходимости этих наук. По мере углубления в программу интеллект славных артиллеристов быстро рос: капитан Гром блестяще выходил из затруднений, связанных с нехваткой боеприпасов, за счет того, что правильно распределял их по целям, а сержант Загоруйко быстро вычислял площади поражения целей сложной конфигурации. За ними, понятно, тянулся и весь класс, который как-то незаметно, самым естественным для себя образом выехал из элементарной в высшую математику.

Однако некоторым педагогам такой выезд из школьной программы показался довольно опасным. Особое неприятие выказывала лейтенант административной службы Юлия Петровна Наумова, обвинявшая коллегу в потрясении педагогических основ. Аргумент, что класс Демидова отличался особенно высокой математической подготовкой, о чем говорили результаты многочисленных контрольных, на нее не действовал. Задача школы, считала она, состоит в том, чтобы усвоить необходимые правила и прививать навыки к систематической работе, а не поощрять воображение, которого в этом возрасте и без того хватает. Подобные эксперименты особенно недопустимы в военном заведении, где все построено на жесткой регламентации. Что ж из того, что суворовцы хорошо усваивают понятия из высшей математики. Дифференцированию можно научить даже медведя…