Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

15 сентября после очередной паузы, связанной с перегруппировкой сил, имевшей характер маневра, войска Западного фронта возобновили наступление. Несмотря на очередную «потерю времени», 25 сентября был освобожден Смоленск. Благополучное завершение операции оказалось связанным не с первоначальными планами, а с последующим маневрированием войск, выбиравших наиболее уязвимые места в обороне противника.

Значительно успешнее пошли дела у Брянского и Центрального фронтов. Закончив Орловскую операцию, они начали наступление на гомельском и черниговском направлениях. Здесь противник оказал наиболее слабое сопротивление, потому что основные силы, прежде всего танковые, были задействованы в Донбассе и у Смоленска. Это позволило войскам обеоих фронтов продвинуться в среднем на 250 км против 150–200 км у Западного фронта.

Положительной особенностью операций, проведенных наступающими фронтами – от Брянского до Южного – явилось то, что с ростом опыта советского командования фронтальные удары, вопреки желанию Сталина и отчасти Генштаба, стали сочетаться с маневрированием на поле боя целыми соединениями. В тыл забрасывались подвижные войска, препятствовавшие заблаговременному занятию противником выгодных оборонительных рубежей, наносившие удары по коммуникациям и оттягивавшие на себя малочисленные резервы немцев. Вот что писал о такой тактике бывший командующий Брянским фронтом генерал армии М.М. Попов: «Изучая и оценивая обстановку, мы убедились, что подготовленная в труднопроходимых лесах оборона противника совершенно исключает возможность добиться успеха путем лобовых атак… Все эти обстоятельства требовали от нас решения стоящих перед фронтом задач на флангах брянской группировки противника или на одном из них. Фланговый удар позволял лишить противника сильных сторон его обороны, уже налаженной по лесам и рекам, и вывести основные силы фронта в тыл противника» (8, с. 21–22). Для осуществления этого замысла пришлось пойти на перегруппировку части сил: 50-я армия со средствами усиления была переброшена почти на 100 км в полосу действия 10-й армии. А там – еще раз, чтобы занять более лучшие позиции, так как противник обнаружил передислокацию. Потеря времени на переброску с лихвой окупила себя скоростью продвижения и меньшими потерями в сравнение с тем, что были бы при лобовых атаках. (Стоит сравнить эти реалии военно-оперативного бытия с рассуждениями Штеменко о потере времени при маневрировании.)

Мы не будем подробно описывать ход наступления Центрального, Воронежского и Степного фронтов. Характер их наступательных операций совпадает с боевыми действиями других фронтов. Упустив свой шанс у Орла и Белгорода, советские войска также были вынуждены наносить фронтальные удары. Но, воспользовавшись хронической нехваткой резервов у противника, советское командование, нанося удары на различных направлениях, все же вскрыло немецкую оборону, что делало возможным бросать в прорыв подвижные соединения. И хотя «котлов» достичь нигде не удалось, поскольку никто таких целей и не ставил, но сама угроза окружения заставляла врага оттягивать свои дивизии все дальше на запад.

В двадцатых числах сентября советские войска широким фронтом стали выходить к Днепру. Форсирование его стало одной из славных страниц Советской Армии. Захват целого ряда плацдармов на правом берегу позволил начать борьбу за Киев. Но Сталин и здесь продемонстрировал свою приверженность к фронтальной стратегии и нелюбовь к маневрированию, что серьезно отразилось на сроках освобождения столицы Украины. Речь идет о букринском плацдарме (примерно в 60 км южнее Киева), который захватили части Степного фронта 22 сентября. Именно с него Ставка предполагала нанести главный удар для овладения Киевом. Но противник успел стянуть к нему необходимые для обороны силы, и удар был парирован. Требовался маневр. 25 сентября Жуков доложил Сталину о трудностях наступления с букринского плацдарма и предложил захватить новый плацдарм. Эта точка зрения совпадала и с мнением Генштаба. Сталин в ответ заявил:

– Еще не пробовали наступать как следует, а уже отказываетесь. Нужно осуществить прорыв с имеющегося плацдарма. Неизвестно пока, сможет ли фронт создать новый.

И хотя Воронежский фронт доказал, что «сможет», захватив к 29 сентября лютежский плацдарм (к северу от Киева), но еще целый месяц войска «пробовали как следует», топчась на букринском плацдарме. Наконец и Сталин понял, что на этом участке толку не будет, даже если положить костьми оставшуюся часть войск, и 25 октября началась перегруппировка сил. 3-я гвардейская танковая армия скрытно была переброшена на лютежский плацдарм. 3 ноября началось наступление, и уже 6 ноября Киев был освобожден. Военные специалисты оказались правы. Маневр принес успех. Сталин же фактически задержал освобождение Киева на несколько недель.