Павел Автомонов - Каштаны на память

В первые же минуты боя противник ударил по заставе из пушек и минометов. Огненный смерч оглушил и тех, кто спал, и тех, кто дежурил. Кто мог, выскочил из казармы во двор.

— Мама! Папа! — крикнула Леся.

— Батюшки! А дети Рябчикова! — схватилась за голову Маргарита Григорьевна. — Бежим, Лесенька, к ним!

Леся бросилась к соседям. Застегивая на ходу ремень, выбежал из дому капитан Тулин. Плакали дети лейтенанта Рябчикова. Свистели, выли и взрывались мины и снаряды, разбрасывая комья земли. На одном из зданий загорелась крыша. Дико ржали раненые кони.

— Всем отделениям немедленно на огневые позиции! Старшина Колотуха! Бери Живицу и еще трех красноармейцев из резервной заставы и к Стоколосу и Оленеву! — отдал свое первое на войне распоряжение капитан Тулин.

— Есть!

Командиры отделений собирали оставшихся бойцов. Многие из них уже сражались с врагом на берегу, возле мостов. Некоторые погибли в первые же минуты боя.

Судьбу того или иного рубежа решали секунды. Да и жизнь измерялась в эти часы секундами, а бросок вперед или отступление — метрами. Все будто уплотнилось до крайности.

Никто, конечно, в те первые минуты войны не думал, что будут еще измерения и километрами, тысячами километров, и месяцами, и годами.

— Третье за мной! — приказал Рябчиков, заменив командира отделения, который был на железнодорожном мосту.

Пограничники заняли позиции во втором и третьем блокгаузах, в окопах вокруг этих огневых точек. А вот первый блокгауз возле деревянного моста успели захватить фашисты после того, как убили часового и взяли в плен Сокольникова, и теперь младшему сержанту Рубену с двумя бойцами пришлось выбивать фашистов из этого блокгауза. В подземном коридоре Артур увидел вражеских солдат, которые тоже бежали к первому блокгаузу. Расстояние между фашистами и Рубеном, за которым бежали красноармейцы, сокращалось. Артур швырнул две гранаты. Взрыв свалил нескольких гитлеровцев. Другие повернули назад, оставив раненых и пулемет. Нужно как можно быстрее ворваться в блокгауз, не дать опомниться тем, кто там засел, и Рубен крикнул:

— Скорее! Вперед!

Зацепившись за раненого солдата, Артур упал возле двери блокгауза. Оттуда высунулся офицер. Он еще не сообразил, что происходит. Артур выстрелил. Офицер вывалился из блокгауза. Изнутри кто-то попытался закрыть двери, но красноармеец, следовавший за командиром отделения, успел бросить в щель гранату. Присели. Вытерли пот, будто другого времени и не было отдохнуть, как только перед взрывом.

Секунды — тоже время! Сколько может промелькнуть в сознании за эти секунды. Артур мог вспомнить, как когда-то он бежал в Испанию. Тогда он боялся, что бои под Мадридом окончатся прежде, чем он доберется туда из Риги. Сейчас же война сама настигла его. Напряженные эти секунды ожидания. Ведь кто-нибудь из обреченных в блокгаузе может схватить гранату и выбросить ее через амбразуру или сквозь открытые двери.

В блокгаузе раздался взрыв. Но сюда уже бежало с десяток вражеских пехотинцев: крайне важная это была огневая точка. Непрошеных и страшных в эти минуты гостей встретил огнем из пулемета второй красноармеец, который прибежал с Артуром. Он стрелял стоя, как из автомата.

— Лаби! Хорошо! — выкрикнул Рубен.

Положение, в которое попали Рубен и два красноармейца, понимал и лейтенант Рябчиков. Необходимо любой ценой преградить путь противнику к блокгаузу Артура Рубена. Оставив в своей огневой точке наблюдателя, лейтенант залег с пулеметчиками на пригорке, откуда хорошо просматривался мост, по которому противник все время пытался переправлять подкрепление на восточный берег.

— С той стороны все бегут и бегут! — доложил наблюдатель.

По мосту уже продвигался полк солдат. За ними бежали еще и еще…

— Да стреляйте, товарищ лейтенант! Ведь выскочат на наш берег — и в кусты! — в тревоге закричал наблюдатель.

Первый ряд пехотинцев уже одолевал последние десятки шагов, что отделяли их от берега. Рябчиков нажал на гашетку. Внезапная и меткая пулеметная очередь повалила чуть ли не всех, кто бежал в передних рядах. Пулемет не смолкал. Задние шеренги, которые были на середине моста, бросились обратно. Натолкнулись на обозников, спешивших на левый берег с боеприпасами. Заржали раненые кони. Перевернутые возы мешали движению. Пулемет Артура Рубена ударил по задним шеренгам и по хвосту обоза…

Снаряды и мины вдруг перестали рваться. Капитану Тулину нетрудно было догадаться: вражеские артиллеристы прекратили стрельбу, чтобы не бить по своим, когда те будут штурмовать заставу. Застава становилась первой серьезной преградой у противника, тем опорным пунктом, которым во что бы то ни стало надо было овладеть как можно быстрее. Вот почему Тулин собирал пограничников, которых только можно было отозвать с других позиций, собирал бойцов в кулак, способный защищать заставу.