Наталья Соловьёва - Жизнь за ангела

- Мама! Мама!

- Сынок! – мама встретила меня с распростертыми объятиями, – Ты приехал надолго?

- На неделю. Осталось совсем чуть-чуть, только сессию сдать. Получу диплом журналиста, со знанием иностранных языков. Может работу, еще, где найду? В дипломаты подамся! Летом практика, нас отправить на стажировку в Советский Союз обещали.

- Это правда?! Молодец сынок! Сколько же ты у меня языков знаешь?

- Четыре! Польский, русский, английский, немецкий. Даже французский немного.

- Какой же ты у меня умный!

- Я даже кое-что заработал переводами.

- Ты устал с дороги, садись, поешь. Скоро Хельга придет, обрадуется.

Придя домой, едва меня приметив, Хельга тут же с разбегу бросилась мне на шею.

- Ганс!

- Тише! Задушишь!- я обнял сестренку.

Хельге почти пятнадцать! Совсем большая, невеста выросла и красавица. Фигурка ее округлилась, появилась грудь, только была еще худенькой.

- Ганс, братик, я так соскучилась! Я надеюсь, ты не уедешь так быстро.

- Неделю буду дома, потом экзамены. Надо готовиться. А где твой отец?

- Сейчас на работе. Вряд ли рано придет, он напивается каждый вечер в пивной, а потом ругается с мамой.

Я вздохнул, значить ничего не изменилось. Все одно и то же! Вечером пришел мой отчим, мама открыла дверь.

- Я не ждала тебя так рано.

- Почему?

- Ты всегда приходишь поздно, я к этому привыкла.

- Чьи это ботинки? У нас кто-то в гостях, развлекаешься, пока меня нет?!

- Ганс приехал. Будет готовиться к экзаменам. Только не ругайся с ним, я очень тебя прошу.

- Где он?

- В комнате, наверное, уже спит.

Рихард ввалился в мою комнату.

- Ганс! Ты еще не спишь?

- Нет, не сплю, - ответил я.– Что тебе надо?

- Поговорить. Расскажи, что там в Берлине? Гитлера видел, нашего фюрера?

- Нет, не видел. И не хочу на него смотреть.

- Ты еще не вступил в ряды нашей национал-социалистической партии?

- Нет.

- Почему? Когда вся Германия поднимается на борьбу с коммунистами и евреями?

- Меня это мало интересует.

Претензии отчима уже стали меня раздражать.

- Ты только и можешь, что писать свои никчемные статейки. Разве большевики не отобрали у твоего деда все, что у него было, выгнали из России? Ты их защищаешь? Подожди, мы еще им покажем!

- Оставь меня, я сегодня с дороги, устал и хочу спать.

Днем, я решил до обеда позаниматься, перерыл все тетради и литературу.

- Ты конспекты мои не видала? - спрашивал маму. - Куда я их дел? Послезавтра зачет. -Наконец-то нашел, - Вот они! Вот растеряха!

Мама смотрела на меня с восхищением.

- Какой ты у меня уже взрослый! Ты бы поел, что-нибудь?

- Потом, не хочу! Заниматься надо.

Откусив кусок яблока, я начал писать, пытаясь сосредоточится. В это время вошел отчим.

- Я есть хочу, голодный как волк, - произнес он с порога.

Мама накрывала на стол.

- Я сейчас, только разогрею…

Он подошел ко мне, потрепал меня по затылку.

- Что? Учишь студент?

Я сделал вид, что занят делом, стараясь не обращать на него внимания.

- Ты чего молчишь? Я тебя спрашиваю? Отвечай!

- Не видишь, я занят. Экзамены скоро, – отвечал я как можно спокойней.

- Ну-ну! – он похлопал меня по щекам и отошел.

- Рихард, не видишь, он учит? Не трогай его, – вступилась мама.

- А ты молчи! Тебя никто не спрашивал! Скажи спасибо, что еще на улицу не выкинул и кормлю тебя вместе с твоим щенком!

Оттолкнув мою маму, он молча, не доев свою тарелку, хлопнул дверью и вышел вон.

- Слава Богу, ушел! Урод! Долбанный солдафон, сволочь нацистская! – процедил я сквозь зубы, – Если мог бы убил!

- Что ты сынок! Не надо, нас всех расстреляют.

Едва за окном стемнело, послышался стук.

- Кто там? – спросила мама.

- Это отчим пьяный напился, того гляди, дверь выбьет! – вскочил я с кровати, надевая штаны.- Опять этот Рихард! Господи помоги! Когда же ты отвяжешься от нее? Шел бы ты на войну, там тебя и прибили бы!

- Открывай! – Он орал во всю глотку и пинал дверь ногами. – Ты что, оглохла?

- Опять напился? Сколько можно? – мама была в слезах.

- Молчи, польская шлюха! Еще раз вякнешь, я тебя и ублюдка твоего зашибу, ничего мне за это не будет! - он ударил мать по лицу.

Этого я не выдержал, кровь моя закипела, и терпенью пришел конец.

- Мама! – я бросился ей на помощь, – Отстань от нее идиот!

- Ты что-то сказал? – Рихард поднял на меня глаза, еле ворочая языком, от выпитого спиртного.

- Отстань от нее! - я встал на защиту мамы.

- Ах ты, щенок!

- Еще раз тронешь ее, убью!

Я кинулся на отчима, сбил его с ног. Он упал, не удержавшись на ногах, и я стал его колотить, что есть силы, вне себя от гнева и злости. Таким я никогда еще не был и никто не будил во мне зверя. Никогда в своей жизни, я еще не испытывал такой ненависти к человеку! В последствии я даже не испытывал такой ненависти к врагам, с которыми мне пришлось сражаться!